Окошки

Я ехала в автобусе со станции Сиверская Питерской области в лесничество, что на реке Оредеж. За окном скользила зимняя ночь. Фары автобуса вырывали из темноты громады белых сугробов…
Я ехала сквозь ночь…
Но…
Вот деревушка.
Избы…
Дома…
Домишки…
И окошки…
В темноту ночи вплывал теплый желтый свет.
Свет окошек с переплетом в виде буквы Т. Без занавесок вовсе. Или с белыми льняными. Или с ситцевыми в цветочек. А на снегу желтое пятно с четким перекрестьем.
Вот в этом доме, в квадрате окна струится шелк штор. В среднем окошке за шторой горит свеча, окутывая дом тайной…
А в этом окне сверкают новогодние огоньки, переливаются разними цветами. Здесь живет праздник.
Здесь свет белый, дневной. Строгий.
А здесь окна огромные, свет где-то вдали — и только контур окон виден.
Я любовалась этими окошками. Меня согревало их тепло. И мне казалось, что дома эти живые. А окна — их глаза.
Все глаза смотрели по-разному, как смотрят люди. Одни с теплом, другие широко открытыми удивленными глазами, кто-то с задором, с искрой, кто-то с недоверием, кто-то с упреком…
И казалось мне, что эти глаза-окошки отражают суть души дома, может быть, души того, кто в этом доме живет…
Я ехала сквозь ночь…