Любовь на краю света

Что мешает?

Куда пропадают чувства? Почему? Казалось, любовь такая, что водою не разлить! Страсть! Взаимопонимание… Похожие взгляды, желания, идеи…
Что еще нужно для прекрасной жизни вдвоем?
А вот что-то мешает. Что же это? Или что-то было не так с самого начала? В чем-то ошиблись? Кто-то был недостаточно искренен?
Многие из нас ставят эти вопросы. Ставлю и я. Без конца…
Ставлю и в этой повести.
Когда я писала эту историю, я пыталась ответить себе на заданные выше вопросы. На какие-то, возможно, ответила.
Я надеюсь, что прочитав эту книгу, вы по крайней мере зададите себе эти вопросы. А вот если ответите на уже поставленные, я буду счастлива от того, что кому-то помогла….
Лежащая перед вами книга не является психологическим трудом. Это повесть. Повесть достаточно забавная и необычная. По крайней мере тем, где происходят события…
Ведь главная героиня попадает на крошечный остров в океане, влюбляется в одного из четырех человек, там живущих, и пытается построить с ним жизнь. Бросив все, что у нее до этого было…
Что же вышло из ее затеи? Вот это вы прочитаете в лежащей перед вами книге.

Любовь на краю света

Пролог

— Я хочу запомнить тебя такой навсегда…
Эти слова больно резанули Ольгу по сердцу:
— Яр, мы будем вместе?
— Не бойся, любимая, будем! Обязательно будем!
……………………………………………………………….
… Но вот уже в небе кружит «оранжевая птица» — вертолет на Большую Землю. Ольга не чувствует ничего, кроме пустоты. В глазах — туман. Она не верит в происходящее. Она не верит в разлуку…
— Мы скоро увидимся! — возвращает ее к реальности Ярослав, — Мы будем вместе!
За Ольгой закрылся люк. Минуту она стояла, окаменев, потом машинально открыла иллюминатор.
— Яр! — выкрикнула она, что было мочи.
Но крик был заглушен шумом мотора.
— Яр! Яр! Яр! — кричала и кричала она, хотя прекрасно знала, что ее никто не слышит…
Под Ольгой проплывал ее Остров. Ее море. Ее ручьи и мысы. Тот мир, в котором она была счастлива…

Часть 1
Остров

Встреча

Ольга стояла на палубе. Ее длинные светлые волосы теребил легкий ветерок…
Яхта «Виктория» подходила к Острову, поросшему яркими цветами: ирисами, тигровыми лилиями, геранью. Так необычно было видеть это разноцветье здесь, в холодном море, а не в саду заботливой хозяйки.
Чуть дальше виднелись небольшие кручёные лиственницы, за ними — сопки, а на берегу, в зарослях иван-чая, стояло несколько домишек.
Яхту встречали четыре человека. Высокий стройный улыбчивый мужчин лет сорока. Второй — седой, с окладистой бородой, высокий и поджарый. И двое молодых, как показалось Ольге, совсем мальчишек: высокий чернявый и маленький светловолосый.
Люди, живущие здесь, были полностью оторваны от цивилизации. Они работали на метеостанции на Острове, окруженном со всех сторон суровыми морями: внутренним — Малым Лазурным и внешним — Большим Лазурным. Вокруг лежали еще пара десятков мелких островков с узкими проливами между ними. По проливам катило свои воды Лазурное море, славящееся огромными приливами. А в Малом море были такие быстрые течения, что оно становилось совершенно непригодным для судоходства. Зимой, из-за течений море полностью не замерзало. Получалось, что добраться до Острова невозможно практически во все времена года.
Два раза в году сюда прилетал вертолет. Никто точно не знал, когда случится это явление, ведь над Островом почти всегда стояли туманы. А этот вертолет очень нужен был людям. Ведь это была их единственная связь с Большим Миром, не считая редких яхт, которые вели отважные капитаны, стремящиеся повидать и показать своим друзьям чудесный мир Малого Лазурного моря и Манящих Островов. Основная связь с Большим Миром здесь сводилась к общению по азбуке Морзе, которой можно было отправить короткую телеграмму. И то лишь в город Дальний и на соседние станции.
Кроме информации, с вертолетами прибывали продукты, горючее, приборы для работы, письма от родных. С этим вертолетом можно было вылететь со станции. С ним же залетали новые сотрудники.
Для жителей Острова такая встреча, которая их сейчас ожидала, была глотком «воздуха», ниточкой, связывающей их с Миром. Людей они не видели годами. А когда кто из них видел женщину в последний раз, знал только он…
…………………………………….
Взяв свой рюкзак, Ольга весело сбежала по трапу.
— Ярослав, — представился высокий стройный человек, лучащийся улыбкой…
Ольга подняла на него взор и… вздрогнула. Как будто что-то острое, как игла пронзила ее сердце. Глаза их встретились — он снова улыбнулся… и Ольге показалось, что она проваливается вглубь его веселых голубых глаз…
— Ольга, — с трудом выговорила она и, вернув себя к действительности, быстро пошла к маленькому островку, сухому местечку среди клюквенного болотца. Здесь она собиралась поставить палатку.
…………………………………………………
К этим загадочным Островам на своем борту яхта «Виктория» принесла восьмерых человек. Среди них Ольга была единственной женщиной. Ольга давно мечтала попасть сюда. Ее влекла красота и загадочность здешней природы, острова, мысы которые столько лет точила вода, что образовала удивительной формы столбы — кекуры. Острова были так мало посещаемы, что здесь сохранился почти в первозданном величии животный и растительный мир. Ольга надеялась увидеть различных китов и тюленей, орланов и медведей, чудесных разнообразных птиц. Рассказы о лилиях, растущих на островах среди холоднейшего из морей, были для нее приманкой, как червяк на удочке для прожорливой рыбы. В реках и озерах Острова, а также в море, водилось бесчисленное количество невероятно редкой и малоизвестной рыбы. Ольге интересно было на нее посмотреть, но больше рыба интересовала ее с точки зрения кулинарии. Рыбу она очень любила есть и готовить, но терпения на ее ловлю у нее никогда не хватало. Она постоянно неслась вперед, чтобы увидеть что-то новое, необычное, красивое, забавное и запечатлеть это на свой вездесущий фотоаппарат или сделать быстрый набросок.
Основная команда стремилась на острова в основном ради рыбалки…
Обычно Ольга путешествовала в одиночку. Ну а если шла в команде, то часто уходила от лагеря гулять в одиночестве, а уж палатку ставила всегда далеко от костра, чтобы лежа в ней, созерцать окружающий мир, звезды, слушать дождь, шелест травы, щебет птиц…
……………………………………
Ко времени прихода на Остров яхта была в пути почти две недели.
Путь ее начался в городе Дальнем, чтобы сплавиться по Желтой реке, а потом уже выйти в Лазурное море. По реке туда-сюда сновали моторки — был в разгаре «охотничий сезон» на рыбу. Вверх по реке на нерест шли семга и горбуша.
Путешественникам было некогда здесь ловить рыбу — они стремились быстрее попасть к таинственным островам. Но рыба у них все равно была. Почти каждый рыбак считал своим долгом угостить спутников Андрея — капитана «Виктории». Его, казалось, знали и любили все.
Ольга с удовольствием возилась на кухне — камбузе. Она жарила рыбу, делала из нее котлетки, пекла пирожки. В некоторых рыбинах была и икра, которую Андрей научил девушку правильно готовить — протирать в грохотке, а потом заливать соляным раствором — тузлуком…
Одним прекрасным утром Ольга проснулась и увидела, что берегов уже почти не видно. В туже сторону, что и яхта шла огромная стая белух. Все море, сколько видел глаз, кишело белоснежными китами…
И вот он, рубеж, полоса, горб в море, соединение желтой и лазурной воды. Наконец, река окончательно впала в море, соединилась с ним. Теперь яхта шла по прозрачной зеленовато-голубоватой воде, отливающей серебром.
Светило солнце, дул слабый ветерок. Ольга сидела на палубе и любовалась морем.
А вокруг яхты уже резвились тюлени — смешные круглые головки с огромными глазищами выныривали из воды совсем у борта. Ольга заметила, что когда на яхте звучит музыка, тюленей вокруг становится больше и кажется, что они движутся в такт песни.
— Киты! — Андрей резко меняет курс и направляет яхту к черным спинам.
— Где же они?
— Мель! — воскликнул было кто-то из команды, как стало ясно, что это касатки пронырнули ровно под килем. И теперь метрах в десяти от яхты Ольга увидела блеск пяти гладких черных спин с острыми треугольниками-плавниками. А ведь могли и перевернуть столь мелкое по сравнению с ними суденышко!
Тяжелым испытанием оказалась для Ольги качка. Откуда-то вдруг налетает порыв ветра, вспенивается море и яхта начинает качаться. Кажется, будто все жидкости в теле: вода в желудке, мозги в голове, кровь в сосудах, все ходит ходуном: вверх-вниз, вверх-вниз. И тело и душа отрываются от твердой поверхности, переходят в состояние невесомости…
Когда море успокаивается, только тогда снова можно воспринимать мир: любоваться разноцветными морскими утками, резвящимися в море, тяжелыми орланами, пролетающими над головой, фонтанами, бьющими из гладких спин китов…
…………………………………………..
— Здесь сыро, — услышала она голос,— лучше идите спать в дом.
Ольга слышала этот голос всего второй раз, но узнала сразу. Это был Ярослав. Женщина замерла на секунду, как будто ее сковало что-то.
«Да что же со мной?» –– подумала она, и, взяв себя в руки, обернулась с улыбкой:
— Мне здесь лучше.
— Ну, я пойду тогда — ужином займусь. Приходите.
Взгляд Ольги скользнул по Ярославу. Что-то сжалось внутри…
«Ну, откуда, откуда эти странные чувства, теплые, даже волнующие?» — думала Ольга, шлепая по мокрой траве к зданию метеостанции.

Ольга

Ольга была художницей и очень любила путешествовать. Она любила созерцать природу, писать о ней, фотографировать, рисовать. Знала названия многих зверей и птиц, растений, бабочек и много другого. Любовь к природе привил ей папа. Он в свое время путешествовал по горам. Увлекался всем, чем только можно. Главным увлечением, которое стало делом всей его жизни, была математика. Так же он обожал физику, химию, биологию. Он неплохо катался на фигурных коньках, шикарно танцевал, очень любил классическую музыку и романсы. Слушал их и пел сам. Коллекционировал марки, монеты, грампластинки. Ходил в горы. Увлекался фотографией.
Когда Ольга была маленькой, папа построил в лесу небольшой домик, и каждое лето семья проводила в любимом месте. Исследовать лес папа всегда брал с собой Ольгу. Они очень любили собирать грибы и ягоды. Найдя новое грибное место, папа с дочерью обязательно давали ему название. Например, «Остров сокровищ» или «Поле чудес», и наносили эти места на составляемую ими карту. А еще из леса они несли всякие травы и мхи, чтобы найти их названия в определителях. Изучали птиц и бабочек.
Вот и получилась Ольга «лесной девой». Ольга не любила город, она всей душой была здесь, в лесу.
Вечерами, когда семья собиралась вместе, папа часто читал вслух книги. Одной из таких книг явилось удивительное произведение о том, как семья уехала из города в лес, в глушь, в дебри, и там осталась жить. Об их трудностях и радостях. О том, как это было здорово.
Ольге эта книга запала в душу. И ее мечтой стала жизнь с любимым в дебрях.
Ольга влюблялась. Но почему-то никто из ее любимых в дебри уезжать не хотел…
Ольга вышла замуж. У нее родился чудесный сынишка. Молодая семья много путешествовала, но этого было мало Ольге. Она расстраивалась, что должна жить в городе, вдалеке от своего любимого домика, от весенней капели, пения птиц, от пряного запаха опавшей листвы. Мужа Ольги этот домик не интересовал совсем.
Семья распалась. Теперь Ольга путешествовала одна или вдвоем с сыном, много времени проводила в своем лесном домике — профессия художника это позволяла…
Живя в лесу, она имела возможность кататься на лыжах, велосипеде, гулять по лесу. И ей это очень нравилось.

Ярослав

Ярослав родился в маленькой деревушке на самом востоке России. Он был младшим в семье, у него были брат и три сестры. Ярослав появился на свет тогда, когда его отец давно уже передвигался на инвалидной коляске — у него были парализованы ноги. Работала одна лишь мать, которой надо было прокормить семь ртов. Жили очень бедно. Лет с 5-6 дети уже помогали по хозяйству. Девочки прибирались в доме, готовили пищу. Мальчишки кололи дрова, топили печь, носили воду из колодца. Сестры рано вышли замуж, и им стало не до родителей. Старший брат в 12 лет пошел работать. В тот же год умер отец. Теперь старшим по дому стал Ярослав.
Когда выпадала хоть капелька свободного времени, Ярослав бежал с удочкой на берег реки. Рыба клевала не всегда, да и не это нужно было мальчику. Он часами мог вдыхать свежесть молодой травы, наблюдать за плывущими по небу облаками, разглядывать нежных пичуг и пестрых бабочек… Природа была его домом…
Брат женился и уехал, а позже забрал в большое село и мать.
Ярослав остался в доме один. И хотя от матери особенного тепла он никогда не получал, ему стало сильно не хватать его. Но любовь не шла к нему. Увы, он был мечтателем, а с одними мечтами не проживешь. Женщинам Ярослав нравился. О был хорош собой. Высокий, стройный, с мягкими светло-русыми волосами и глубокими голубыми глазами — как два озера. Руки крепкие. Как обнимет… Конечно женщины у него были. Но не встречалась ему такая, которую бы он хотел назвать своей женой. Ни одна не была созвучна ему. Никому не нужен был лес. Никому не нужна была тишина.
Но самым главным качеством женщины Ярослав считал даже не это… Ему было важно, чтобы его жена отдавалась своей работе, делу жизни, как отдавалась его мать. Он даже готов был взять на себя все домашнее хозяйство, лишь бы у жены работа была главной частью ее жизни, как у него, у Ярослава.
Работал Ярослав лесником, в своей стихии. Но отказаться от предложения стать метеорологом на далеком Острове в Большом Лазурном море он, конечно, не смог. И Ярослав отправился в путь.
Здесь было все, что ему нужно. Лес. Море. Звери. Птицы. Здесь была отменная рыбалка. Постоянно приносящая удачу охота. И главное – была интересная работа. Но увы, о женщине здесь можно было только мечтать. Ведь на станции практически никогда не жили женщины, а если и приезжали, то обычно с мужьями или женихами…
Понять мужчину, у которого годами нет женщины, не трудно. Как ему хотелось, чтобы приехала сюда работать женщина, обожающая природу и метеорологию, как и он сам. Но этого не происходило. Тогда он не выдерживал и уезжал на Большую Землю. Уезжал он в город Дальний, понимая, что в своей деревне он точно никого не найдет. Встреча с городом для Ярослава была мучительной. Люди, суета, разговоры, пыль, машины. Он задыхался в городе…
И здесь у него, конечно, были женщины. Но как только он заводил разговор об отъезде на Остров, женщина сразу исчезала из его жизни. А ему ведь еще нужно было и то, чтобы она в метеорологию влюбилась…
И он все ждал и ждал свою половину…

Нежданное чувство

…Ярослав был весь в заботах. Он встречал редких гостей. И был рад этому. Был накрыт шикарный стол на двенадцать персон. Такие яства, что красовались на старенькой клеенке, и присниться не могли большинству городских жителей. Там были несколько сортов морской и речной рыбы, а так же молоки горбуши, зажаренные в сухарях, мисочки с красной икрой, посыпанной укропом, паштеты из рыбной печени, жареная печень нерпы, домашний хлеб. Да и Ольгины друзья не подкачали — овощей, фруктов, консервов поставили на стол. Даже арбуз специально для этой встречи везли!
Кроме Ольгиной команды, конечно, за столом были все обитатели станции. Ярослав оказался здесь начальником. Человека с длинной окладистой бородой звали Егором, и он не был метеорологом. И жил просто на Острове, где у него было несколько крохотных избушек, которые он почему-то называл зимушками. Пользовался же он ими в основном летом, а зимой спасался от лютых морозов на станции. Основным его занятием были охота и рыбалка. Еще он собирал травы, корешки. Ну и на станции, конечно, ему с пропитанием помогали. А он помогал метеорологам, как мог: то лыжи сделает, то печку переложит.
Одному из тех, кто показался Ольге совсем мальчишкой, оказалось лет 35. Высокий худощавый с пышной копной черных волос Николай тоже не являлся сотрудником станции. Его, корреспондента областной газеты, несколько лет назад занесло сюда, на метеостанцию для того, чтобы воочию увидеть этот тяжелый труд, и как можно точнее его описать. Да втянулся в работу и решил не уезжать.
Белобрысый Алексей только закончил метеоучилище и приехал на станцию по распределению. Пока не все у него получалось, но он старался. Да и на Острове, ему, похоже, нравилось.
Застолье шло своим чередом. Островитяне забрасывали вновь прибывших вопросами о том, что творится в мире. Путешественники интересовались жизнью на станции, здешней охотой и рыбалкой. Пели песни о скитаниях, о морях и островах…
Весь вечер Ольга ловила себя на том, что снова и снова краем глаза рассматривает хозяина. Почему-то ей было приятно видеть его гибкий стан, широкую улыбку, ловкие движения. И сердечко ее каждый раз замирало, когда она нечаянно ловила его взгляд. Как она не старалась отвлечься на разговор или песню, глаза как будто сами отслеживали стройную фигуру начальника станции.
…………………………………….
— Ты точно будешь жить в палатке? Тогда я провожу. Одна забредешь в болото.
В ночи трещали кузнечики, плыл аромат трав, усиленный ночным туманом, медленно, словно не желая прощаться с небосклоном, за горизонт уползал красноватый серп растущей луны. Ольга с Ярославом брели среди густых зарослей иван-чая. Потом по берегу моря…
Ольга чувствовала рядом тепло этого удивительного человека, и ей было хорошо.
— Ну, спокойной ночи. Не замерзайте. А то приходите в дом. Место найдем, — и, коснувшись Ольгиной руки на прощанье, начальник станции исчез в высокой траве.
Осталось чувство растерянности…
………………………………………………
Следующим днем Ольге надо было испечь хлеб для дальнейшего пути. Ярослав вызвался ей помогать. После того, как тесто было поставлено, начальник станции предложил Ольге прогуляться — осмотреть окрестности. Бесспорно, Ольге было здесь интересно все: природа, быт станции, работа метеорологов. Где еще увидишь, как создается прогноз погоды?!
Они спустились к небольшой шустрой речке и перешли ее по доске-мостику. Узкая долина пестрела от цветов. Берега ручья были усыпаны синими и белыми ирисами. Среди них мелькали сиреневые шарики цветущего лука. Чуть поодаль, вверх по течению, зеленой стеной замерли огромные резные листья нардосмии. А по склону взбирались цветы тигровой лилии и лесной герани.
Ольга шла рядом с Ярославом, слушала его голос, невзначай касаясь его плечом. Она слушала и слушала рассказы об истории Острова, о сегодняшней жизни на нем, о метеонаблюдениях. Не прерывая рассказа, он наклонялся, и проведя руками по траве, протягивал Ольге незнакомые ей, но красивые ягоды. Ольга собирала их губами с раскрытой ладони… и влюблялась… все сильнее и сильнее…
Они вышли к морю. Спокойная голубая гладь серебрилась в лучах солнца. На горизонте парили туманные острова. Чувство нереального накрыло Ольгу. «Я же на краю света?!»
Но ведь именно о жизни с любимым на краю света она мечтала всю жизнь. Неужели вот так, вот здесь может сбыться ее сокровенная мечта? И Ольга окунулась в новые чувства в новом мире, в мире серебристых островов и голубых морей, в мире, где жил стройный улыбающийся человек по имени Ярослав.
Ярослав тоже думал о нежданно появившейся рядом с ним женщине. Ольга нравилась ему: светлые кудри, пронзительно-зеленые глаза, изящная фигурка. Ему нравилась ее открытость, веселый характер, то, как она восторгается Островом, природой. Нравилось ее любопытство, интерес ко всему, что ее окружает, ее умения в кулинарии, рвение порадовать ближнего. Может он и смог бы ее полюбить, но для этого надо знать человека. А времени на узнавание у них был всего один день. Поэтому пока Ольга для него была просто женщиной, которая так нужна его мужчине.
Приближаясь к Острову, Ольга прекрасно понимала, что растревожит общество одиноких мужчин. Но сейчас, когда она окунулась в свои чувства, она совсем забыла об этом.
Мало того, ей казалось, что в Ярославе тоже проснулось чувство…
Ярослав ушел в дом, а Ольга осталась у воды сделать наброски ручейка в окружении ярких цветов. На мостике появился Ярослав. Он мыл посуду после вчерашнего пира. И Ольгу опять поразила ловкость его движений. Ольга незаметно любовалась этим стройным мужчиной.

Остров мечты. Поэту дар
У края света.
Огромен ли Земной наш шар?
Ты здесь… Но где ты?
Остров мечты. Скитальцу дар —
Твоя планета…
Души (Любви) негаснущий пожар
На кромке лета…

Подошло время ставить хлеб в печь. А где же Ярослав? Почему он топит печь в дальней комнате? Там, наверное, какие-то особенные условия для выпекания хлеба…
Ольга неуверенно подошла к двери. Ведь она имеет право войти — это же она печет хлеб. Она приостановилась у порога. Ей казалось, что переступив его, она переступит еще что-то в себе, что она разоблачит себя. Ей казалось, что там, за этой простой деревянной дверью что-то непременно должно произойти. Ей было тревожно, но желание войти туда было слишком велико.
Ольга тихонько приотворила дверь. К ней навстречу вышел Ярослав.
— Хоть немного симпатии есть? — улыбаясь, спросил он и распахнул объятия.
— Есть! Гораздо больше, — выдохнула Ольга и растворилась в нем…
Хлеб давно стоял в печи. А Ольга и Ярослав замерли посреди комнаты и никак не могли оторваться друг от друга.
— Оставайся сегодня здесь, в доме. У меня вино вкусное. Из рябины. Знаешь, какая она здесь сладкая! И ликер из клоповки. Никогда ведь такую ягоду не пробовала!
Он уговаривал. Зачем? Она слышала лишь его голос. Ей не нужны были никакие ликеры. Ей нужен был Ярослав. Но она не смела остаться. Она не могла. Ведь она знала Ярослава чуть более суток…
Одновременно она понимала, что завтра они расстанутся. И что? И это вся любовь? Любовь на краю света — ее мечта… Ольга должна была узнать этого человека. Понять. Ведь только тогда могло быть продолжение. Хотя какое? Но им оставалась одна лишь ночь. Всего одна. А утром… Утром этой любви придет конец? Они расстанутся навсегда? Яхта, а потом и поезд унесут Ольгу за тысячи километров от Острова, и вряд ли она когда-нибудь еще попадет сюда. А как же мечта?
Удивительно, как много души уже вложила Ольга в эту новую любовь, и как мало Ярослав. О его любви еще ведь и речи не шло. Он звал ее на одну ночь. На одну. Ольга уедет, а Ярослав снова будет ждать свою любовь, свою мечту…
Но Ольга не знала этого и не хотела задумываться — она вся была объята своим чувством, надеждой на продолжение. И она осталась в доме. Она согласилась с ним. И согласилась с собой…
В комнате было очень жарко — окна нельзя было открыть из-за роящихся за ними комаров. Пахло свежим хлебом. Ольга и Ярослав пили вкусное вино. Пили за любовь, за Остров, за каждого из них, за этот прекрасный вечер. Вино было несколько сладковато, практически без горчинки обычной для подмосковной красной рябины. Ликер был выше всяких похвал. Эту ягодку Ольга не знала. Как оказалось ее настоящее имя — красника. Клоповкой же ее звали в народе за то, что в ее аромат вплетался отголосок лесного клопа. Но он не подавлял остальных вкусовых оттенков: свежести и терпкости, солнца и травы. Ликер дарил яркое ощущение нахождения в летнем лесу…
Рядом с Ольгой был мужчина. Мужчина с края света. Мужчина из дебрей. Скиталец с трепетной душой. Отшельник, жаждущий женщину, ждущей своей любви…
— Эти часы наши и только наши. Надо забыть обо всем, что было и что будет, — он крепко обнял Ольгу.
Прижавшись к человеку, которого ей уже очень не хотелось потерять, Ольга слушала. Она слушала об Острове, о том, как здесь красиво во все времена года, как избежать встречи с медведем, как поймать соболя, как понаблюдать за гнездом с только что вылупившимся орланчиком. Как здесь вольно дышится и как чудесно растворяться в этом мире. Слушала, как тяжело и в то же время интересно работать на станции — какая удивительная профессия метеорология. Слушала о том, почему сюда практически невозможно добраться: ведь даже зимой при морозах до 50 градусов, море не замерзает — и все из-за тех же течений. Что здесь очень тяжелый быт, часто не хватает продуктов, и никто не хочет ехать работать в такую даль. Она слушала о его нелегком деревенском детстве. О том, как он попал на Остров, и как здесь проистекала жизнь те долгие годы, которые он провел вдали от Большой Земли. О том, как он не выдерживал одиночества и уезжал к людям. Но все же снова и снова возвращался на Остров. Этот прекрасный голубой мир стал ему родным домом. Он уже никуда не хотел уезжать отсюда…
Ольга слушала. Как много из того, что говорил Ярослав, ей было близким, понятным! Станционный быт не казался ей каким-то особенно трудным — почти все это она прошла в своем домке. Ей казалось, что Ярослав как-то намеренно все усложняет. У Ольги в домике тоже не было холодильника. Но здесь из-за малого количества дров, печь топили раз в сутки. Из-за этого еду потом негде было разогреть. Ее не уносили в ледник, а оставляли на теплой печи. Еда оставалась теплой, но могла и прокиснуть. Почему-то в Ольгином доме этот вопрос решался гораздо проще. Готовую еду уносили в глубокий погреб, как это делалось всегда на Руси. А грели на керосинке, позже привезли небольшую плитку со столь же не великим газовым баллоном. А вот когда папа провел электричество — тогда появилась плитка. А холодильника так и не было. Казалось, что здесь, на станции, могли бы разогревать еду в те два часа, когда был свет. Да и керосинку или плиточку газовую тоже могли завести…
Ольга слушала Ярослава, и ей было больно за него. Ведь он был так безмерно одинок. На нее сильнейшее впечатление произвел рассказ о детстве Ярослава. Ей так хотелось все, о чем рассказывал этот удивительный мужчина, пережить вместе с ним. Ей хотелось разделить с ним, как трудности, так и радости жизни. Ярослав становился ей все ближе и ближе. А ее мечта…
Все так было похоже на нее…
Жить с любимым на краю света…
Ярослав тоже все сильнее и сильнее чувствовал близость Ольги, чувствовал ее удивительную реакцию на его слова, ее чуткость. Он уже понял, что Ольга не обыкновенная женщина. Он увидел в ней такую же бродягу, как он сам, бродягу, любящую свою Землю, простор, волю.
Ярослав смотрел на Ольгу в мягком свете керосиновой лампы, и не мог понять, как эта женщина попала сюда? Какая сила принесла ее на Остров.
Но завтра ее унесет яхта в Лазурное море, а потом…
Ни Ольга, ни Ярослав не могли придумать, как продлить встречу, как встретиться снова. Все, что происходило с ними, казалось волшебным сном…
Последние объятия и поцелуи. Ольга прижалась к Ярославу крепко-крепко, уткнулась носом в его волосы, пахнущие морем и северным ветром…
Близился рассвет. Ольге надо было возвращаться в палатку, пока никто из экипажа яхты не проснулся.
Мечтатели шли по мокрой траве, вдоль моря, по пояс в цветах. Они держались за руки. И как не хотелось их размыкать. Каким немыслимым казалось расставание…
Из-за травы появилась палатка Ольги.
— А может, они уже уплыли? А тебя оставили? — это была такая чудесная фантазия, что Ольга заговорнически улыбнулась. Она представила яхту, уходящую вдаль. А она, Ольга, здесь, на Острове. На своей новой Земле. Это было так прекрасно. Но и так же грустно, потому что этого быть не могло…
А вот и мачты яхты видны… и весь лагерь…
Долгий поцелуй…
— Я приеду летом в Москву. Я приеду…
Ольга забралась в палатку. Ее знобило. Тело связало узлом, одним тугим узлом боли и страха. Неминуемой потери. Что будет дальше? Неужели это вся мечта? Весь край света? Вся любовь?
Она долго не могла пошевелиться. В голове стучали слова:

Я Вас люблю.
И нет пути назад.
И нет покоя нам с тобой отныне.
Всегда одна, одна в людской пустыне…
Веками вряд ли может продолжаться так.
Я Вас люблю.
Пусть верным будет шаг.
Тот шаг, что сделали друг к другу.
Вся жизнь моя — хождение по кругу.
В душе же — вечный кавардак.
Я Вас люблю.
Чего же надо ждать?
Зачем терзания, зачем такие муки?
Я к Вам протягиваю руки…
И жизнь свою я Вам хочу отдать!

Но как?
Надо было собираться. И плыть. Плыть, ехать обратно домой, за 12 тысяч километров…
От него, от любимого…
От своей мечты…
Ярослав пришел провожать яхту. Теперь, когда их окружала команда Ольги, они могли лишь незаметно касаться пальцев друг друга. Но глаза. Их выдавали глаза. Глаза полные боли. Они смотрели друг на друга. Они расставались. «Прощай! Свидимся ли еще…»
Яхта уходила в море. Ольга стояла не корме. Она думала о Ярославе. О том, что она так неожиданно нашла свою любовь. И сразу потеряла…

С любимыми не расставайтесь

Ольга стояла на палубе, глядя, как любимый человек превращается в крошечную точку, как удаляется ставший за два дня любимым Остров. Слезы душили, но она не хотела никому показывать то, что с ней происходит.
Вдоль яхты тянулся изрезанный бухтами берег. С высоких склонов весело сбегали шаловливые ручейки. Кружились птицы. Море сверкало в солнечных лучах, переливаясь от голубого цвета к лазурному, а потом ярко-зеленому. Виднелись высокие кекуры ближних и дальних островов. В серебряном свете переливался всеми цветами радуги фонтан, бьющий из черной блестящей китовьей спины. Мир был прекрасен. Но ничто не могло заживить Ольгину рану.
Как только яхта завернула за мыс, налетел шквал и судно закачало. Шторм разыгрался не на шутку. Все сильнее, сильнее. Ольга больше не могла стоять на ногах. Тогда она рухнула на диван и наконец позволила своим чувствам вырваться на волю — разрыдалась в подушку. Она не представляла, как покинет этот мир. Сейчас она хотела лишь одного — вернуться к любимому, остаться на Острове…
Качка, следствие бессонной ночи, горечь утраты…

Нет сна в глазах. Есть только горечь…
И слез в них нет. Есть только боль…
Нет сил идти. Тиха ее речь…
…Она познала всей жизни соль:
«С любимыми не расставайтесь!»

Слова эти бились в голове Ольги. Эти ощущения так были близки ей.
Она не хотела расставаться с любимым! Она хотела вернуться к нему!
……………………………………………
К вечеру яхта добралась до северо-западного мыса и оказалась открытой восточному ветру. Яхту еще яростнее закачало на волнах. Ветер засвистел в вантах. Андрей, как свои пять пальцев знающий береговую линию Острова, быстро повел яхту к скале, которая могла бы защитить их от свистящего ветра…
Наконец сон сморил Ольгу. Очнулась она поздним утром, когда яхта уже приближались к протоке Длинного озера — Андрей надеялся зайти туда по малому дневному приливу. До захода в протоку добрались по затишью. Но затишье, как всегда, бывает перед бурей. И разбудила Ольгу, конечно, качка. Вокруг взлетали и опускались пронзительно-зеленые, бирюзовые, серые и почти белые волны. Море было в пенных гребешках, образующих крахмально-белые кружевные узоры, взлетавшие к небу. Когда же волны разбивались о берег, казалось, будто пурга поднималась над песчаным пляжем. Шансов подойти к берегу не было — яхту раскололо бы в мелкую щепку.
Приходилось ждать ночи…
И снова слезы. И битва Ольги с самой собой.
«Вернуться! Вернуться! Ярослав — это моя половинка, моя мечта! Его я искала всю жизнь! И вот так потерять?!»
Но…
«Дома сын, родители. Я так по ним соскучилась! А они… Они же ждут меня!»
«Но ведь пока можно остаться лишь до осеннего вертолета. Это же месяц-два…»
«Не могу я уехать отсюда! Я должна остаться!»
«А сын… Такое ответственное время…»
«А меня поймут в Москве?»
«Поймет ли меня сын? Простит?»
Душа Ольги разрывалась на части. Между любимым мужчиной и любимым сыном.

Темка

Любимым сыном…
Ольга с сыном жили скорее не как мать с сыном, а как брат с сестрой или как добрые друзья. С младенчества Темка был третьим и постоянным членом экипажа байдарки. Когда же Ольга развелась с мужем, Тема с мамой стали путешествовать вдвоем или с компанией близких друзей. Они ездили по городам и крепостям, интересовались историей и архитектурой. Они катались на велосипедах и ездили на них в длительные походы. Они сплавлялись на лодке по рекам. Жили в лесном домике, ходили за грибами и ягодами. Ольга рассказала сыну все, что знала о растениях и бабочках, о деревьях и птицах, и теперь сын мечтал стать биологом. Мама с сыном вместе ходили в гости, и им было интересно, как с Ольгиными друзьями, так и с Темиными.
По вечерам Ольга с Темкой любили забраться на большой Ольгин диван и вместе смотреть фильмы, а потом обсуждать их. Оба любили читать. Так же, как и когда-то Ольгин папа, она читала Теме книги вслух, тем самым заинтересовывая сына. А потом уж и сын стал подкидывать маме интересные книги, а сам мог перечитывать любимые книги по десятку раз. Ольга с сыном очень любили обсуждать прочитанное. Делились увиденным. Ведь Тема путешествовал и с папой, а Ольга иногда бродила одна — сына не всегда можно было оторвать от учебы.
Дома у Ольги был свой кукольный театр. Мама с сыном сами делали кукол, рисовали декорации, писали сценарии. И показывали друзьям. Показывали в школе. Своему классу и малышам. И даже директор школы любил зайти на их представления. В старших классах образовалась целая команда, которая под руководством Ольги ставила все более и более сложные спектакли.
Учился Тема отлично. С уроками проблем никогда не было. Поэтому с легкостью хватало времени для посещения кружков. А интересовался он зоологией, ботаникой, медициной. Работал в живом уголке. Ольга надеялась, что сын будет поступать на биологический факультет МГУ, а это требовало немалой подготовки…
И вот как могли такие мать и сын, вернее брат и сестра, вернее неразлучные друзья разлучиться? Да и впереди маячил девятый класс. Надо было делать окончательный выбор с вузом, поступать на курсы. Возможно, искать репетиторов. А потом и поступать. При этом наличие матери рядом с сыном Ольге казалось совершенно необходимым…
……………………………………………
…Все это крутилось у Ольги в голове. И принять какое-то решение было очень трудным делом. Но…
Она не выдержала. Ей надо было сейчас остаться. Что-то понять. Она не могла так просто уехать. На данный момент она выбрала любимого человека…
Она решила высадиться на Острове. Вернуться отсюда на станцию у Ольги шанс был — ведь яхту сопровождал охотник Егор.
— Если я останусь здесь, ты меня отведешь на станцию?
— Решайся – отведу, — в глазах Егора заиграли лукавые огоньки…
…Итак, яхте предстояло еще двенадцать часов болтаться в море.
Качка, боль, ожидание — все это вымотало Ольгу окончательно. Она хотела сейчас лишь одного — чтобы яхта вошла в реку и Ольга смогла остаться на Острове, где жил любимый человек.
Постепенно ветер стих. Близился час ночи — большой прилив…
Ольга почувствовала, что они вошли в реку. Но сил радоваться уже не осталось.
На палубе суета — все сходят на берег. «Какой смысл выходить? Буду спать на яхте», –– подумала Ольга…

Навстречу любви

Ярослав долго стоял на берегу. Вот уже яхта скрылась из глаз, а он все стоял на одном месте и не двигался. Он, как будто, куда-то исчез из этого мира. Он провалился в свои мечты и грезы. Он не думал ни о чем. Голова была пустая-пустая. Но вот он очнулся ото сна наяву и задумался. «Ольга… Она была тут? Она, правда, меня любит? А я?» Он не совсем понимал, что с ним происходит — сомнения были во всем. И все же его всей душой влекло к этой яркой эмоциональной женщине. Так хорошо понявшей его в самый сложный момент этой ночи. К такой чуткой, ласковой, нежной.
Он постарался заняться делами, но все валилось у него из рук. Он делал попытки сосредоточиться. «Как хорошо, что сегодня не мое дежурство, — думал он, — что-нибудь запорол бы обязательно». И он просто ушел в лес. Он шел по тропинкам, где еще вчера ходил с Ольгой, где кормил ее ягодами, слушал ее смех. Он вышел на берег моря. Вода постепенно уходила…
«Любит она или нет?», — задавался он без конца вопросом, хотя про себя ответить на аналогичный тоже не мог, — «Я даже не сказал ей, что сюда можно отправить телеграмму. А позвонить ей могу, только выехав со станции…»
Он бродил по берегу, и в его голове зрело решение. Он знал, что яхта отправилась на другую оконечность Острова. Надолго ли? Когда она достигнет Озера Длинного? Когда отправится в обратный путь?
Но вот план готов. Ярослав даже посвежел немного. Он быстро отправился к станции. Привел все дела в порядок, поменялся дежурствами с Алексеем и Николаем, освободив таким образом себе целую неделю, сложил рюкзак…
Подъем был ранним. В 5 часов утра он был в пути. Открытая местность быстро сменилась редким лиственничным лесом. Совсем недолго шла дорога. Потом — тропинка. А дальше и та растворилась среди травы и мхов. Периодически Ярославу приходилось нырять в заросли березового ерника, который яростно цеплялся за одежду.
Какие-либо намеки на тропу пропали окончательно, и лишь человек, знающий местность, как свои пять пальцев, мог продвигаться в нужном направлении. Над головой зашумели березы и рябины. Стали открываться лужайки, покрытые гигантскими листами лизихитона камчатского.
Путь Ярослава лежал в сторону перевала. Теперь надо было пробираться сквозь завязанные узлами ветви кедрового стланика. На самом перевале когда-то был пожар, и от стланика остались лишь сухие остовы. Казалось, во все стороны разбегаются скелеты динозавров…
Ярослав присел на одного из «древних ящеров». Отсюда открывался чудесный вид на две оконечности острова — на станцию, стоящую на берегу Малого моря и на Большое Лазурное, на небольшие острова, на озеро Длинное, в которое через протоку должна была сегодня утром войти «Виктория»…
Здесь ли яхта? Не уйдет ли к его приходу? Об этом думать не хотелось. Ярослав надеялся… нет, верил в то, что он встретит Ольгу на этом берегу.
Сейчас, когда ноги сами несли его к цели, он не мог не думать, что его ждет впереди. Его не оставляли беспокойные мысли об Ольге, о своей дальнейшей судьбе. Теперь Ярославу уже казалось, что Ольга та самая женщина, что ему нужна — близкая ему в понимании природы, живущая в таком же, как и он, слиянии с миром. Неужели она его любит? Только бы застать яхту на озере!
Спустившись с перевала, Ярослав попал в обширные болота, поросшие багульником и голубикой. Сквозь кусты ноги продирались с трудом, болото чавкало, но Ярослав верно прокладывал путь, часто выбираясь на рёлки — высокие острова, сухие, покрытые лесом. Был уже полдень. Солнце жарило неимоверно, «расплавляя» цветы багульника, от сильного терпкого запаха которого кружилась голова. Хотелось пить. Тут на помощь путнику приходили ярко-синие ягоды голубики. Хотя по ягоднику и было идти тяжело, но сочные шарики величиной с хорошую вишню, заставляли забыть обо всех неудобствах. Десяток ягод, и ладонь полна. И вот уже немного пьянящий кисло-сладкий сок заполнил иссохший рот, утолил жажду…
Болота закончились. Дальше приходилось пробираться средь зарослей высоченной травы. Неимоверной высоты растения не просто закрывали человека с головой — они заслоняли от путника небо. Это было одно из неприятнейших препятствий. Ведь собак Ярослав с собой не взял, а в такой траве наткнуться на медведя было ох как просто! «Дорога» бесконечно прыгала через небольшие ручейки. По ним, громко шурша, шла на нерест горбуша…
Верный путь вывел к Длинному озеру, на берег, поросший низким ягодником. До цели оставалось всего двадцать километров. За спиной же было более пятидесяти. Смеркалось. Что там, на протоке? Где сейчас яхта? Где Ольга? Ярослав пытался всматриваться вдаль, но ничего не видел.
Когда он подходил к протоке, было уже совсем темно. Ни яхты, ни костра не было…
Ярослав вышел на берег моря. Растущая луна уже скрылась, и усталого путника накрыл шатер черного бархата — ночного неба, на котором сверкали и переливались алмазы далеких звезд. Тихо плескалась морская волна. Она то, рассыпаясь осколками горного хрусталя, взлетала у ног Ярослава, то убегала в темноту ночи.
Ярослав стоял на берегу Большого Лазурного моря. Не было здесь яхты «Виктории». «Неужели ушла?» Он стоял, растворившись в темноте и тишине, объятый красотою ночи. Он стоял у моря, но его не было здесь — он летел за ушедшей яхтой, за Ольгой, и все его существо заполнял вопрос: «Ты меня любишь?» Мысли не хотели собраться и сосредоточиться на том, что делать, он даже не мог подумать,… что яхта могла еще не прийти. Его сумбурные мысли носились вокруг головы пестрыми мотыльками, летящими на огонь — на огонь его созревающей любви…
Сколько он простоял в таком состоянии, он не знал. Из прострации его вывел странный звук, звук, не соответствующий этой тихой ночи на море, этому абсолютно безмолвному пространству. Мотор?
В тишине ночи все явственнее чувствовался шум… мотора.
Ярослав не верил своим ушам. Он стоял и прислушивался к окрылившему его звуку.
И вот на грани видимости, на блеснувшей в огоньке света волне, возникли мачты. «Яхта…»
И тут на него навалилась вся тяжесть дороги, вся тяжесть его дум — он тихо опустился на песок и закрыл глаза руками.
Было два часа ночи — большой прилив. Яхта без труда вошла в протоку…

Чудо

Капитан спустил на берег трап. Он уже увидел Ярослава, и поэтому раньше других спустился на землю, перекинуться с последним парой слов. Засновали туда-сюда люди — команда переносила на берег свой скарб: палатки, костровое хозяйство, рыболовные снасти, лодку. Завтра они собирались совершить трехдневное путешествие на рыбалку вглубь Острова…
Ольги не было. Не показывая своего нетерпения, Ярослав снова подошел к капитану. Андрей вкратце поведал о том, что не дало яхте попасть к протоке раньше сегодняшней ночи.
Но где же все-таки Ольга? Андрей понимал, что Ярослав здесь появился неспроста. Он хитро подмигнул тому и стал подниматься на борт.
— Оля, ты что, здесь спать собираешься? — услышала она голос капитана, — А там Ярослав пришел…
— Что?!?! — выдохнула Ольга.
Она не выскочила на палубу сразу, хотя поверить в то, что она услышала от Андрея, было трудно. Какое-то странное чувство… или только что созревшая в ее голове примета заставили ее собрать все свои вещи. Заглянуть во все углы, все ящички на яхте, не завалялось ли где что. И только после этого подняться на палубу. Ей казалось, что если она соберет все, и ей не надо будет подниматься больше на яхту, то дальше все будет хорошо, они с Ярославом всегда будут вместе…
Сбежав по трапу и не снимая рюкзака, Ольга бросилась любимому в объятья. Они стояли так и не видели и не слышали ничего вокруг. Подошел Андрей и тихонько отделил от Ольги рюкзак.
Мужчины уже поставили палатки. Вкусно пахло жареной рыбой и какими-то специями. Раздавался звон мисок. А влюбленные все стояли и стояли на берегу, не решаясь вспугнуть чувства, боясь, что эта встреча окажется сном.
Теперь, пройдя такой путь, зная, что его любят, крепко прижимая эту любовь к себе, чувствуя касание ее губ и щек, он вдруг понял самое главное. Он увидел Свою Женщину, даже не увидел, а почуял ее. Он понял, что рядом с ним его мечта. Да, Ольга была женщиной, которую он ждал всю жизнь. Неужели дождался?
— Я остаюсь, — прошептала Ольга.
— На три дня, — грустно усмехнулся Ярослав.
— Да нет же! Я остаюсь! Я остаюсь на Острове с тобой!
— …
— Ну, сперва до осеннего вертолета, — сбивчиво стала пояснять Ольга, — потом…потом мы решим…
Но и до осеннего вертолета было для них сейчас не так мало. Нет! Это было целой вечностью! Когда он еще прилетит, этот вертолет…
— А я один день думал. Потом взял отпуск, и в пять часов утра отправился в путь. Не знал, сколько вы здесь стоять собираетесь. Пришел. А вас нет. Неужели не увижу тебя? — думаю.
— И ты прошел этот огромный путь за один день?!
— Да. И лишь для того, чтобы понять, действительно ли ты любишь меня. Я даже представить не мог, что ты решишься остаться. Это чудесная награда за весь мой трудный путь! Теперь я знаю точно — мы никогда не расстанемся!

…Так простоять, обнявшись, можно было целую вечность, но надо было ставить лагерь. Теперь палатка Ольги стала их общим домом — первым общим домом. К костру в этот вечер они не вышли — так много хотелось сказать друг другу, так не хотелось отрываться друг от друга, так не хотелось потерять ни мгновения этой чудесной сказки.
Рано утром мужчины отправились к Самой Рыбной Реке на Острове. У моря остались капитан яхты, Ярослав и Ольга. Влюбленные решили провести здесь пару-тройку дней. Дни были солнечными. Море успокоилось. В нем плескались тюлени со смешными головами и глазищами в полморды. Ольга поплыла к ним навстречу. Суровое холодное море стало вдруг теплым и ласковым…
После Ольгиного заплыва (никто больше не решился лезть в ледяную воду), они с Ярославом отправились посмотреть лежбище. Увы, был прилив, и до острова-кекура, где обосновались десятки этих ленивых животных, добраться было невозможно.
На следующий день все трое отправились на рыбалку. Ольга представить себе не могла, каким дружными и плотными рядами идет не нерест горбуша.
Рыбы можно было взять сколько угодно, но им она нужна была лишь на пару-тройку вечеров, хотя, конечно явства они выбирали. Здесь были и икра, и молока, и горбы — особый деликатес. Вот вечером пир будет!
Ярослав показал Ольге избушку, где временами живет Егор. Было так удивительно, что в этом крохотном шатком домике в три шага длиной может жить, а иногда и зимовать человек.
Домой, к палатке, они возвращались по пляжу, истоптанному медведями. Между камнями у протоки Ольга увидела удивительных проворных бежевых зверьков. Они не убегали при приближении людей, а с интересом смотрели на пришельцев. Ярослав объяснил Ольге, что это горностаи. Ольга представить себе не могла зверьков, ассоциирующихся с горностаевой мантией, в таком наряде, да еще среди камней у ее ног………………..
Пришла пора возвращаться домой, на станцию, к новой жизни…

Путь домой

И вот началось романтическое путешествие Ольги и Ярослава.
— Интересно, в наш век мы одни такие на Земном шарике? Или еще есть такие счастливые чудаки?! — воскликнула Ольга.
На маленьком Острове, затерявшемся в Большом Лазурном море, мужчина вел женщину к себе домой. Вел нелегкой дорогой. Но они были вместе, и это было такое чудо! Одни в этом мире! Одни среди лесов и болот! Одни!
Путь домой на станцию сначала шёл вдоль озера — ведь они повторяли путь Ярослава — только в обратном направлении. Было жарко. В озеро впадали шустрые ручейки, и Ольга подолгу пила из них, наслаждаясь чистейшей водой, как чудесным бальзамом. А Ярослав набирал пригоршни ягоды: шикшу, дерен, бруснику, и подносил их к Ольгиным губам, откуда она их собирала, каждый раз пытаясь поцеловать ладонь любимого. Ярослав говорил, что ягоды лучше утоляют жажду, чем вода. А может быть, ему просто хотелось порадовать Ольгу. А может… почувствовать тепло и влагу ее губ…
Влюбленные шли по Острову. Это был их Остров, их планета, планета их чудесной новой любви. И они радовались всему, как дети. Цветам, ручьям, солнцу. Орланам, пролетающим над головой. Мишкам, играющим на берегу озера…
— Давай купаться! — предложила Ольга.
— Но мне не в чем будет потом идти…
— В воде одежда не нужна! — казалось, с Ольги, попавшей в этот удивительный мир, слетели все старые запреты. Она была свободна и счастлива.
И вот уже два обнаженных тела — он и она — взявшись за руки, бредут по мелкой теплой воде. Вода обтекает бедра, талию, плечи…
Утомленные разгоряченные тела отдыхают, расслабляются в воде, сливаясь друг с другом…
Сильные руки Ярослава подхватывают Ольгу и выносят из воды — пора в дорогу…
— Смотри, мишка совсем близко — шикшу лижет!
— Где? — не разглядела Ольга.
— Смотри, на берегу, за «кедровым кустом».
— А давай к нему поближе подберемся! Какой снимок будет!
И они, затаив дыхания, тихо стали пробираться к медведю с подветренной стороны. Хорошо, еще и куст их отгораживал от хозяина леса. Десять метров, 9,8,7,6… Почуял. Фотоаппарат был взведен, поэтому один кадр получился — мишка бросился наутек…
Путь пошел через высокие травы. Ольга изо всех сил старалась не отставать от Ярослава. Ведь здесь и потеряться можно. А еще она пела веселые громкие песни. Это на берегу Озера было так интересно и забавно наблюдать за медведями, стараться рассмотреть их как можно ближе. А здесь, в траве, встретиться нос к носу с этим сильным животным совсем не хотелось.
К вечеру ноги гудели. У Ольги ни на что не было сил. Ярослав же натаскал дров, запалил огромный жаркий костер, наловил рыбы. И долго они сидели, обнявшись… Запекали волшебную сочную рыбу и говорили, говорили, говорили… И целовались, целовались, целовались…
Звенел ручей, шуршала идущая вверх по реке на нерест горбуша…
…………………………………….
Забрав из Ольгиного рюкзака все самое тяжелое, Ярослав все равно шел намного быстрее и постоянно поджидал Ольгу. И всегда с чудесными, утоляющими жажду, ягодами на ладони. Или Ольгу ждала кружка родниковой воды.
Глаза влюбленных смеялись, губы то и дело соединялись в пьянящем поцелуе.
А уставши, они падали на мягкий мох, и растворялись друг в друге до остатка…
По болоту идти было еще тяжелее, чем через траву. Ноги вязли в мокром мхе. Было душно от запаха разогретого на солнце багульника. Одолевали тучи мошки и комаров. И все это было бы совсем ужасно, если бы не голубика. Ягоды были настолько вкусны, что казалось, пьешь прохладный горьковатый пьянящий нектар. Кусты, обсыпанные, как хорошие яблони, сверкающими на солнце ярко-синими плодами радовали глаз. Запах пьянил…
В ветвях дерева мелькнул соболек…
На третий день влюбленные начали подъем на перевал. Ольга раньше сталкивалась с кедровым стлаником. Но он был обычно совсем невысоким, чуть выше колена и очень густым. Так что приходилось идти поверху. Очень аккуратно, но все равно ноги регулярно проваливались между ветвей, как в глубокий снег. Здесь же было совсем по-другому. Кедры были выше ее головы, и можно было просочиться между его кривых ветвей…
И вот он, перевал. Весь Остров — как на ладони. Солнце, Лазурные моря. С севера было видно озеро Длинное, где состоялась их чудесная встреча, а с юга станция — их будущий дом.
— Яр! Это наш мир! Наша Планета!
— Да-да, Ольга! Это наша планета! Планета нашей любви! Твоей и моей сбывшейся мечты!
Ольга запела:

Моя Земля. Я здесь остановилась
На час, потом на день, потом на жизнь?
И мгла исчезла, и опять пролилось
Живое солнце — оглянись!
Моя Земля. Такого мне не снилось.
Моя Земля за много-много верст.
Любовь пришла. Ей сердце в такт забилось…
Моя Земля… Ведь это же всерьез!

Ноги сами побежали вниз…
Ольга удивлялась всему, что видела. Теперь они отдыхали среди гигантских широких листьев лизихитона, закрывающих от них небо, прячущих их любовь…
И дальше в путь.
Хотя Ольга восторгалась тому, как любимый прошел этот путь всего за один день, Ярослав был приятно удивлен тому, как ходит Ольга. Он еще не сталкивался с женщиной, которая с рюкзаком могла пройти более двадцати километров в день, пусть уставая к вечеру, но не унывая всю дорогу, радуясь всему, что видит. Это качество женщины для него было чудесной находкой. Он даже не мечтал о таком. Теперь он представлял, как они вместе будут ходить по Острову, доберутся до тех мест, где он и сам до сих пор не бывал. А еще он надеялся зимой «поставить второй путик» (наметить новый маршрут) с капканами, по которому Ольга могла бы проходить самостоятельно. А потом, вечерами, хвастаться друг другу, рассматривая добычу…
И вот они дома. Обитатели станции в недоумении, но рады. Играет музыка. Включен свет. Топится баня. Топится жарко. Топится для двоих влюбленных…
Тела прошибает пот. Вместе с ним уходит и прошлое. Теперь есть только прекрасное настоящее, настоящее на сверкающем Острове, настоящее с любимым человеком…
Массаж — и сильные руки любимого разгоняют боль. А потом — потом нещадные шлепки березового веника, и бегом в ледяную реку!

Медовый месяц

Наступил медовый месяц Ольги и Ярослава. Первые дни они много гуляли по острову. Ярослав показывал самые интересные места — заросли тех или иных цветов, ягодники, куда они скоро направятся на сбор урожая, прелестные пляжи в далеких бухтах, гнездо могучих орланов. А чаще они просто сидели на берегу моря, разглядывая острова на горизонте, облака, плывущие по небу, или лежали на мягком мхе.
По утрам они подолгу нежились в постели. Это было такое блаженство после лет одиночества, растворяться в любимом человеке.
Вставали в десять-одиннадцать, как нравилось Ольге. Для Ярослава это было совсем не обычно, хотя он об этом не говорил Ольге. Он был исключительно упорядоченным человеком, живущим точно по своему расписанию. Вообще говоря, в будущем он и не собирался что-либо менять в ритме своей жизни. Обычно он вставал ровно в восемь. Если, конечно, не было дежурства — тогда намного раньше. Но сейчас он решил пойти навстречу Ольге — ведь это был их медовый месяц. Ольга же считала, что так будет всегда, не задумываясь о каком-то там режиме. Ведь у нее его никогда не было…
Ярославу надо было включаться в работу. Причем, с удвоенной или даже утроенной силой. На станции было слишком мало сотрудников. Приходилось выходить на дежурство раз в три дня, да еще и отрабатывать «отпускные». Каждый день начинался с въедливых проверок того, что «натворили» подчиненные в их смены. Ольгу удивляло это странное недоверие сотрудникам, но она не придавала этому особого значения. Ей было лишь жаль того времени, которое они не проводили вместе.
Близилась осень, а значит, и осенний вертолет. К нему требовалось закончить отчеты по станции за полгода. А еще осень была той порой, когда шторма наконец укатывали литораль настолько, что появлялась возможность проехать по ней тракторе. И тогда, по отливу надо было возить на станцию дрова. Дело в том, что делянка находилась за рекой, а также чередой болот, и дороги туда никакой не было. Валить же деревья ближе не было никакой возможности за неимением таковых — вблизи росли только мелкие крученые лиственницы. Вот и возил Ярослав дрова по каждому сентябрьскому отливу. Делал столько ездок, сколько успевал. И даже ночью. Ольга недоумевала, почему он не мог доверить это дело сотрудникам? Да и другие дела тоже? Ведь два дня из трех у тех были совершенно свободны.
А еще Ольге казалось, что при всей этой суете и беготне, Ярослав очень много времени тратит впустую. Одни переодевания чего стоили. Ольгу веселило, как он переодевается к каждому очередному делу. Для метеоплощадки у него был один костюм, для хозяйственных работ — другой, для леса — третий, для дома же — домашний. А так как все дела сменялись за время суток в бесконечном водовороте, то и переодевался он бесконечное количество раз. Сама Ольга не любила переодеваться. Даже в Москве у нее было всего несколько платьев, одинаково красивых, поэтому не надо было думать, что надеть. Просто при выходе из дома надевалось чистое. В путешествии, в своем домике в лесу и здесь она придерживалась того же правила с учетом лишь одного, что стиркой можно было заняться не каждый день. А лишнее переодевание ей казалось просто тратой времени. Особенно, когда оно тратилось здесь ее любимым…
Не все в жизни влюбленных было так радостно, как им хотелось. Они хорошо понимали, что разлука близится. Ольга должна была улететь осенним вертолётом. Ее родственники знали только то, что она жива, а то, что произошло, не очень-то понимали. С помощью азбуки Морзе многого не объяснишь.
Да и как она могла остаться дольше — дома ее ждал сын…
Остро стоял вопрос дальнейшей судьбы Ярослава и Ольги. Они очень хотели быть друг с другом. Мало того, они оба хотели жить на Острове. Но Ольга не могла себе этого позволить — в Москве был сын. Близилось самое тревожное время: окончание школы, репетиторы, курсы и поступление в вуз. Да и вообще Ольга не могла представить себе жизнь без Темки. Одновременно она прекрасно понимала, что Ярослав не сможет жить в городе. Здесь его жизнь. И надо оставаться с ним. К тому же! Это же Ольга мечтала жить с любимым на краю света!
Ольга запуталась:

Планета эта мне, увы, мала.
С ветрами и водою серебристой.
С журчанием ручья, с травой росистой,
С тобой, которого я век ждала.
Мала планета с мириадом звезд.
Мала планета с ягодой душистой.
С ее лесами и зверьком пушистым.
Увы, мала планета моих грез.
Мала планета, велика страна.
Найдем ли в ней пристанище с тобою?
Любовь явилась жизнью, не игрою.
Судьбой она навеки нам дана.

Ярослав считал, что не имеет права оставлять любимую женщину жить на Острове. Со слов Ольги он, казалось, хорошо представлял ее городскую жизнь. Хотя Ольга была художницей (она писала и маслом и акварелью, увлекалась керамикой), а значит, творить она могла и здесь. Но зарабатывала она на выставках своих работ, продажей их, оформлением книг. Она писала в журналы заметки о путешествиях по стране, иллюстрируя их своими картинками или фотографиями. Выступала в школах с рассказами о путешествиях, о Родной стране. А это на Острове делать было невозможно. Ярослав боялся искалечить жизнь Ольги, сделать ее скучной. И тем самым потерять свою любовь.
Но тогда он становился перед выбором: любимая женщина или любимый Остров. Этот вопрос был мучителен. Ведь он ждал Ольгу всю жизнь, и не хотел с ней расставаться даже на час, на минуту. Но покинуть Остров, тишину и покой,влиться в городскую суету, привыкнуть к людям…
Да и какую работу он найдет себе в городе? Метеоролог… лесник… Смешно. Сколько раз он выезжал на Большую Землю и снова возвращался на Остров! Он не мог жить в городе. Но он же ждал Ольгу столько лет! Он мечтал о своей «принцессе», своей «леди с рюкзаком», в каждой женщине подсознательно ища именно ее…
Поэтому и был одинок до сих пор. А теперь он сомневался…
Вот так они и жили, не зная, что будет потом, не имея сил решиться на что-либо определенное. К их грустному настроению прибавился дождь. Он лил и лил, и казалось, что нет ему конца и края.

А над Островом дождь.
И дождит на душе.
И дождинками стали слезинки.
Разбежимся — ну что ж?
Мне рукой не маши…
На столе лишь забытые снимки…
Этот дождь не пройдет,
Он зависнет навек,
Если мы не заменим пластинку!
Сердце радости ждет, мой родной человек!
Эта мысль, верно, Вам не в новинку.
А над Островом дождь.
Солнце лишь за горой.
За ним вместе сегодня сорвемся.
Труден путь — ну и что ж!
Всем не сладко порой.
А мы за руки крепче возьмемся!

К дождю теперь еще прибавились и Ольгины слезы. Казалось, что это именно они промочили весь мир…
Ярослав не любил женских слез — он считал их проявлением слабости. Но сейчас он прощал Ольге все. Ситуация, действительно, была сложной, почти неразрешимой. К тому же он был горд своей женщиной — кто еще решится остаться на Острове, сойдя с яхты? Только она!
Чтобы не очень грустить, Ольга старалась находить себе интересные дела. Она писала рассказы и делала зарисовки, помогала в работе Ярославу. В свободное время они ходили за ягодами и на рыбалку.
Рыбалка происходила традиционно. Они шли вдвоем. Сперва заводили невод, обрабатывали рыбу, икру. Потом поднимались выше по течению реки, до «омутка». Вода в реке была ледяная. Но каждый раз сбрасывалась вся одежда, и они ныряли в обжигающую воду. Течение подхватывало Ольгу, дух захватывало, но неизменно ее ловили теплые сильные руки и выносили на берег…
…Выловленную рыбу они брали не всю. Забирались икра, молоки, печень, столько горбов, сколько Ольге надо было для изготовления очередного деликатеса, ну и тушек для еды насущной людям и собакам. Нужное на зиму количество рыбы уже было засолено. Так что остатки доставались прожорливым чайкам, которые и уничтожали их в несколько минут…
Ольга очень быстро поняла, что даже при огромном количестве рыбы, рацион на станции был неимоверно скудным. Конечно, жарили рыбу, жарили молоки, варили уху. Как деликатес Ярослав мог сделать талу из ленка, но и то при условии, что последнего удавалось поймать. Ольга же разнообразила меню очень сильно. Она всегда любила готовить. Любила готовить для сына, для гостей. А уж для любимого человека — сам Бог велел. Ну и, конечно, для людей, которые жили в таких непростых условиях и частенько голодали, потому что паек, выделяемый государством и привозимый два раза в год на вертолете, был ничтожным и не блистал разнообразием. И Ольга придумывала. Кроме стандартных рыбных блюд Ольга пекла пироги с рыбой, делала рубленые котлетки, пельмени с рыбой, паштеты из молок и печени, тушила горбы в томате и рыбу с ламинарией. Во многие блюда Ольга добавляла сочную ягоду шикшу. Иногда Ярославу удавалось подстрелить утку. Тогда возникал какой-нибудь шедевр, например, суп с уткой, мертензией и шикшей. Из уток готовили плов. А еще Ольга с Ярославом любили придумывать всякие салатики, опять же с шикшей, мертензией, соленой рыбой, брусникой. Хлеб у Ольги получился сразу. Но ей было не интересно печь его всегда одинаково. И она опять экспериментировала. Она научилась печь сдобный хлеб, горчичный, хлеб с ламинарией.
Из сладостей на станции была лишь сгущенка. Ольге этого показалось маловато. Правда, Ярослав научил ее удивительному блюду — сгущенка с голубикой. Как это было вкусно!
Яиц на станции не было, сливочного масла практически тоже. И все же Ольге удавалось печь эклеры и бисквиты. Как она радовалась, когда ей удался бисквитный торт с настоящим кремом и пропиткой из рябинового вина. Этот торт исчез на общем столе в считанные минуты, несмотря на его изрядные размеры. Не избалованные такими шедеврами метеорологи готовы были сдать Ольге в хозяйство часть своих пайков — только бы их так иногда радовали. Но знали бы они, каким счастьем для Ольги было делать приятное людям.
Среди экспериментов, ей даже удалось сделать творог из сухого молока. Это было ее маленькой победой.
Вот так она радовала Ярослава и всех обитателей станции.
Ольга боялась, что Ярослав может не успеть сдалась какие-то важные заготовки на зиму. Поэтому она собирала на берегу моря ламинарию, обрывала мягкие листья моховки, и все это пристраивала сушиться. Ламинария пойдет, как приправа и в хлеб, а из листьев моховки получался ароматный чай. Ходила она и за ягодами…
Ольга не понимала, почему люди называли здешний быт сложным? Ей так все нравилось. Каждое действие было таким естественным, гармоничным, пусть даже несколько первобытным. Но это особенно восхищало Ольгу. Ей было интересно так готовить, без конца что-то выдумывая, печь хлеб. Стирать руками было обычным делом. Отсутствие телевизора ее только радовало — Ольга считала посиделки у «ящика» не самым интеллектуальным занятием. И еще здесь была баня!

Там, в развилке моей рябины
Виден маленький домик зимний.
Крыша белым покрыта снегом.
Дым печной поднимается в небо.
Этот домик совсем не игрушка.
У печи носки, варежки сушат.
Ее топят и дом согревают,
Пироги в ней пекут, кашу варят.
Рай здесь вечно: зимою и летом,
Единенье со всем белым светом.
Естество в жизни той, в том хозяйстве…
Здесь гармония — в сонном царстве.

По вечерам Ольга читала Ярославу стихи или пела. Они говорили о том, как важно человеку думать, расти, развиваться. Ярослав сетовал, на то, что на Острове нет таких возможностей. Ольге это было непонятным. Ведь именно здесь можно было бесконечно общаться с природой, созерцать, а потом делиться друг с другом своими мыслями. Ярослав не понимал это. Но, слушая Ольгу, он готов был идти вперед, за ней.
……………………………………
Шел сентябрь. Ольга все чаще старалась оттащить Ярослава от работы. Она не могла быть без него ни одной секунды. Ей надо было все время слышать его, чувствовать: его тело, руки, его прикосновения. Ей хотелось слиться с любимым навсегда, улететь в неведомую даль и больше не возвращаться на Землю. Она не могла вынести близость надвигающейся разлуки…

На мыс Сказки

У Ярослава выдались два свободных дня, и они с Ольгой смогли пойти в поход. Уйти вдвоем, куда глаза глядят. А глядели они на мыс Сказки.
Мыс так назван был не просто так. Эта часть Острова почему-то была образована из других пород, чем все остальное. И море, размывая этот мыс, получало в результате не острые кекуры, а округлые фигуры. Попав в это место, казалось, что ты действительно попал в сказку, особенно если это было на закате или восходе. Тогда фигуры еще сильнее, чем днем, начинали напоминать сказочных героев.
Путь к этому интересному месту вел вдоль моря по разноцветной гальке. То и дело с обрывистых берегов водопадиками сбегали ручейки. Над головами с хрустом пролетали орланы. Мир, несмотря на возможные в это время морозы, был полон летнего тепла. Серебрились лазурные воды моря. Кружились крикливые чайки. Иногда можно было увидеть пробирающегося сквозь дебри крутого склона мишку.
Какое блаженство было идти рядом с любимым! Временами они останавливались, прижимались друг к другу, переплетали руки и подолгу смотрели вдаль.
— Половиночка ты моя родная! Я же чуть было не прозевал тебя!
Вечер. Шумит морской прибой. Звенит ручей. Тихо-тихо подошла к костру лисичка. Узнать, кто здесь. И так же тихо ушла…
Ольга с Ярославом сидели обнявшись. Ольга тихо пела Ярославу любимые песни:

Сиреневый закат с лиловой полосою
И солнце утонуло в пушистых облаках…
Тебя, море Лазурное, с всей северной красою,
Как малого ребенка, я качаю на руках.
Меня качают волны вечернею порою.
Несет меня мой парус и в шторм и в полный штиль.
Все это снится мне, иль кажется игрою…
Зажжем же маяка так манящий фитиль.
И снова загудят бродяги-пароходы.
Они найдут свой путь к мерцающей земле.
Скитаюсь я по свету — все походы, да походы
И вижу свою землю в туманной серой мгле.

— Представляешь, Яр, я ведь нашла свою землю!
……………………………………….
— Ну что, в сентябре в нашем северном море кто-нибудь купался?
И вот уже сияющие на солнце шарики брызг летят в разные стороны — это разгорячённые тела Ольги и Ярослава врываются в лазурь холодного осеннего моря. Но вода Ольге не кажется холодной. Ведь там, в воде рядом с ней любимый. И, как всегда, его руки выносят ее на берег…
А теперь загорать! В конце сентября под северным солнцем! Развалившись в зарослях шикши.
Мокрое загорелое тело Ольги блестело на солнце. Капельки воды еще не успев высохнуть, а собравшись в серебристые бусинки, оплели ее тело волшебным ожерельем…
…И вот они уже летят в чистом небе, летят к свету. И нет ничего, кроме этого света. И хочется, чтобы это чудо продолжалось вечно…
Когда-то Ольга читала рассказ, как при неизбежном расставании двое влюбленных вот так оторвались от Земли. В это время пришла медведица… и, размозжив своей тяжелой лапой их головы, освободила от неизбежного расставания…
Как Ольге хотелось, чтобы пришла медведица! Но влюбленные вернулись на Землю… А солнечный мир все также играл, плясал перед глазами.
Домой они шли, взявшись за руки:
— Яр! Мы, наверное, самые счастливые люди на Земле! За что нам Бог дал столько?
…………………………………………..
Вечерело. На небо выползла полная луна и осветила мир теперь уже другим мягким серебристым светом, дарящим всему, что попадалось ему на пути, длинные четкие тени…
До начала прилива Ольга с Ярославом не успели дойти до станции. Вода в реке, которую они должны были перейти вброд, поднялась, и Ярослав на руках донес Ольгу до дома.
Родное крылечко. Немного самогонки. И спать. Спать крепким сном уставших счастливых людей.
— Половиночка ты моя родная, — прошептала сквозь сон, Ольга…

Неизбежное

Дни шли. С двадцатого сентября уже нельзя было надолго покидать станцию. Ведь в любой момент мог прилететь вертолет. На сердце у Ольги все сильнее «скребли кошки». Все чаще глаза заволакивали слезы. Она то верила, что они с Ярославом найдут способ быть вместе, то теряла надежду. Разговоры сейчас шли о том, что Ярослав приедет жить к Ольге в Москву. Чувства Ярослава при этом были двойственными. Он радовался в ожидании нового, но и печалился при мысли о расставании со «своей планетой».
Ольгу эта мысль смущала. Если бы ни сын, она без сомнений осталась бы жить на Острове. Она не представляла путь в Москву. Но путь обратно к любимому был перед глазами.

Между небом и землею я летаю.
Словно маленькое облачко я таю…
Оторвавшись от земли родной, от дома.
Все, что вижу за окном — давно знакомо.
Я оторвана от дома, от любимых.
Чьи-то судьбы, города мелькают мимо.
Я свою судьбу везу, с весной прощаюсь.
Шаг за шагом к тебе снова возвращаюсь…

Ночь. Ольга и Ярослав отправляются вверх по реке за ленком. Трава серебрится в свете луны. А они, счастливые, идут, взявшись за руки, почти не касаясь земли. Тропа лишь угадывается под ногами…
Они бродят по темной воде, ищут омута, продираются сквозь заросли осоки. Они смеются, поют или молчат, чтобы не спугнуть рыбу. Да и просто молчат, потому что вместе молчать это так здорово!

— Осенний ветер. Остров в океане.
Покой. Шумит прибойная волна.
Предчувствие зимы и расставанья…
Но ждет нас встреча — новая весна! — шептала Ольга

К утру, уставшие, они вернулись домой. Счастливые присели на ставшее таким родным крылечко, и замерли, обнявшись.
— Вертолет будет послезавтра, — услышали они голос дежурного.
…Земля ушла из-под ног…
Это был приговор.
…Остаток ночи был без сна. Сердца окаменели. Каждое прикосновение любимого отдавалось болью…
— Хочу до отъезда в баню и в шикшу…
— Я тоже. Будет.
Утром Ярослав — весь в делах. Но баню топит жарко, топит так, чтобы запомнилась эта баня навсегда. Пар с пихтовым маслом ласкал нос, расслабленное тело ласкали руки, лупили веником. И это было в последний раз… В последний раз… В последний?
Руки Ольги машинально собирали вещи. Ярослав складывал в коробки отчеты, посылки, дописывал письма.
— А теперь в шикшу!
Они шли по лесу. По ставшим родными тропинкам. Выйдя на поляну, залитую лучами вечернего солнца, они остановились. И вот уже одежда летит в траву.
— Я хочу запомнить тебя такой навсегда…
«Почему? Почему запомнить? А любовь? А счастье? А будущее?» — пронеслось у Ольги в голове.
Мир ушел, улетел…
И снова острейшей болью явилось возвращение на Землю. И снова вспомнилась медведица. Почему она не пришла? Ведь могла же…
Боль снова резанула Ольгу по сердцу:
— Яр, мы будем вместе?
— Не бойся, любимая, будем! Обязательно будем!
……………………………………………………………..
… И вот уже в небе кружит «оранжевая птица» — вертолет на Большую Землю. Ольга не чувствует ничего, кроме пустоты. В глазах — туман. Она не верит в происходящее. Она не верит в разлуку…
— Мы скоро увидимся, — возвращает ее в реальный мир Яр, — мы будем вместе!
За Ольгой закрылся люк. Минуту она стояла, окаменев, потом машинально открыла иллюминатор.
— Яр! — выкрикнула она, что было мочи.
Но крик был заглушен шумом мотора.
— Яр! Яр! Яр! — кричала и кричала она, хотя прекрасно знала, что ее никто не слышит…
Под Ольгой проплывал ее остров. Ее море. Ее ручьи и мысы. Тот мир, в котором она была счастлива…
А Ярослав… Ярослав долго, словно приросши к одному месту, смотрел вслед вертолету, вслед улетевшей Ольге. А потом, потом не выдержал. Слезы покатилась из его глаз. Он медленно шел на метеоплощадку и рыдал. Мыслей не было никаких, просто хотелось плакать. «Ольга, любовь моя»…
А мир по-прежнему серебрился, сверкал, радовался. Но он сейчас не был нужен Ярославу и был недоступен Ольге…

Часть 2
В разлуке с Островом

Дорога

Ольга не помнила, как пронеслась через город Дальний. Она села в поезд, и только тут увидела осень. На Острове же еще было лето. Там не было ее любимых желтых и красных красок. Не знала Ольга, что ей не хватило всего недели, чтобы дождаться всей красы Острова: желтых лиственниц и пронзительно-зеленого моря.
Она смотрела на любимою желтизну осени, но не могла ею восхищаться. Казалось, что в окно смотрит какой-то другой человек, смотрит ее глазами, но не ее душой. Глаза ее, тело, душа, казалось, жили по-отдельности. Тело ее сидело здесь, в вагоне. Глаза видели Остров, уплывающий вдаль, а душа навечно поселилась внутри Ярослава. Ольга знала, что они обязательно встретятся, но не понимала, как может выглядеть их дальнейшая жизнь.
Тоненькие иголки лиственниц покрыли землю, казалось, что поезд идет среди желтого песка… Желтый песок… Желтая тоска…

Золотой песок — то осень наступила.
Золотой песок — листва слезу пролила.
Лиственницы пыль — это уж мороз
И все больше в мире горьких-горьких слез!

Ольга думала и думала о Ярославе. Она мысленно прикасалась к нему, целовала его, вдыхала его чудесный запах. А колеса стучали и стучали в ночи, унося Ольгу от любимого:

Ночь считает километры
И несет меня в Москву.
Никаким дождям и ветрам
Не разлить мою тоску.
Звезды дружным хороводом
Над планетою летят.
Под своим небесным сводом
Песню о тебе твердят.
Ночь, раскрой большую тайну,
Ночь, пойми меня, прости…
Нам преграда ль океаны?
Долго ли по ни грести?
Ночь считает километры
И несет меня в Москву
Никаким дождям и ветрам
Не разлить мою тоску.

Стремления и сомнения. Ольга

И полетели через страну птицы – телеграммы. Но сколько слов можно сказать азбукой Морзе, телеграммой? Да еще когда их будут читать по дороге чужие люди… Ольга, конечно, говорила в них о своей любви. Она кричала о ней. Она не могла молчать. Но Ярослав был сдержан, и Ольге от этого было немного грустно.
Ольга пыталась вернуться к своей обычной жизни. Но ни в чем она не находила ни покоя, ни радости. Она тосковала. Не было ни одной секунды, чтобы Ольга не думала о любимом. Ей грезился Остров, ей снился Ярослав. Во снах она гуляла с ним по Острову, улетала в заоблачные выси — в бане, в шикше, во мхах. Ей снились его сильные руки. В голове звучал его голос. И так не хватало любимого запаха, запаха моря и северного ветра.
Друзья пытались развлекать Ольгу. Ее таскали по театрам и концертам. На выставки живописи и фотографий. У нее все время кто-то был в гостях. Это обычно радовало Ольгу. Но не сейчас…
Она мысленно прошла все пути, пройденные с Ярославом. Она гуляла с ним по берегу моря, раз за разом отправлялась в путешествие на мыс Сказки, снова и снова проходила путь с севера Острова к станции.

Душа оторвана от тела.
Как далеко она живет!
И я б за нею полетела.
Да притяженье не дает!

Ольге предложили большой престижный зал, чтобы она выставила там свои работы. Ее поглотила подготовка к выставке. Надо было выбрать лучшие работы, подобрать рамы, оформить. На торжественном открытии было множество художников и музыкантов — ее работы ценились. Было сказано много теплых слов в Ольгин адрес, все восторгались ее талантом. В течение всех дней выставки она присутствовала в зале. Здесь побывали многие ее друзья. Сейчас она улыбалась.
Еще она расцветала, когда уезжала в свой лесной домик. Там можно было насладиться простором и тишиной. Можно было погулять по лесу, пособирать последних осенних грибов и ярко-красной клюквы, полюбоваться осенним убранством леса, желтыми, красными, оранжевыми тонами осени, создать букет из разноцветных листьев, насладиться запахом пряной увядающей листвы. Она рисовала красные листья кленов и желтые дубов, и всегда в ее картинах сквозь листву виднелся лик Ярослава. Когда она гуляла по своим любимым местам, ей казалось, что она идет за руку с ним, с любимым. И никак иначе быть не могло…

О, осень, ныряю в тебя с головой!
В твои разноцветные краски.
Но осень сегодня — разлука с тобой,
Конец фантастической сказки.
О, осень, дай силы, развей мою боль!
Согрей алых листьев кострами.
Тоску золотой своей радостью смой,
Небес голубыми коврами!

Часто она подолгу, запрокинув голову, смотрела на небо и плывущие в нем облака. Иногда Ольга забывалась, и ей казалось, что она на Острове, что протянет руку, и вот он — Ярослав. Но Ярослава не было. Она сидела одна у любимой печки и мысленно прижималась к любимому…
Ольга разговаривала с Ярославом все время. Рассказывала, как она живет, что увидела нового. Забываясь, она начинала советоваться с ним, как будто он был рядом. А ответа не было…
«Мне кажется, будто ты всегда был рядом. Кажется, что так естественно с тобой советоваться и неестественно то, что тебя сейчас рядом нет. Ничего похожего я не испытывала никогда. Такое родное чувство… Но моя любовь живет очень далеко. И все же все время находится рядом…» — так думалось Ольге.
Вернувшись из домика в Москву, она продолжала рисовать. И опять же она рисовала его, Ярослава. А еще Остров, их будущий дом, их детей. И уже как-то совсем не было мысли, что они будут жить в Москве.
Она думала о том, что все люди живут на станции временно. Поэтому там такой сложный неотлаженный быт. Да и Ярослав, при том, что прожил там уже более пятнадцати лет, до конца не верил, что его судьба — жить там всегда. К тому же ему одному, без жены, без детей, просто не нужно было что-то улучшать. И так устраивало.
А ведь можно построить на Острове Дом. Свой Дом! Своими руками! Бревенчатый. На берегу моря…
Электричество. Да и оно не такая уж большая проблемы. Существуют в мире и солнечные батареи, и ветряки, и какой-то водяной движок можно придумать. Только захотеть!
А связь? Спутниковый телефон и интернет!
Своя лодка. Связь с миром. Путешествия.
«Ведь мы с тобой половинки одного целого! Это самая сильная сила на Земле! Мы можем очень многое!»

Мы построим на Острове дом,
Нарожаем веселых ребят.
Ну а что же там будет потом?
Тихо, тихо… Они уже спят…
Мы научим их страстно любить
Остров свой и Родную страну.
Мы научим их добрыми быть.
Сотни речек пройти — не одну.
Мы построим на Острове дом.
В нем хозяйкою будет любовь.
Ну а что будет в доме потом?
Приезжайте. Увидите новь…

Год, который Ольга должна была прожить без Ярослава, ей казался просто выкинутым из жизни, потерянным. И она со всей своей неутомимой энергией стала искать пути попасть на Остров прямо сейчас. Они с подругой попытались затащить туда на охоту-рыбалку ее богатого шефа. Ольга вспомнила, что у одной знакомой есть связи с вертолетчиками на Севере. Увы, с Островом они связаны не были. Ее спортсмены-экстремалы даже предложили Ольге береговое бездорожье преодолеть на велосипеде, а те несколько километров от материка до Острова доплыть на каяке. Но это было уж слишком…

Я не могу год выкинуть из жизни.
Он мой! Ты мой! А я опять одна…
Полет усталой, горькой, грустной мысли…
Сижу в родной избушке у окна.
Я не могу так долго-долго ждать!
Я создана любить, я рождена быть птицей!
Я создана, чтоб по небу летать.
Не для того, чтоб в ожидании томиться.
Прими, поймай и забери себе,
Согрей уставшую от бесконечной боли!
Сейчас я вижу тебя лишь во сне……
Мне нужен ты! Твой Остров! Твое море!

Иногда у Ольги возникало странное чувство: «А был ли Остров? Был ли Ярослав? Или это все ей приснилось? Или она придумала себе эту красивую сказку?» Но все это было реальностью…
Она медленно, но верно шла к решению уехать на Остров. Не просто уехать, а уехать жить, навсегда…
Но давалось это решение Ольге с великим трудом.
Чего она совсем не ожидала, так это поддержки родителей. После того, как Ольга им поведала свою историю, папа сказал: «Ты же погубишь его, если привезешь сюда. Мы очень не хотим, чтобы ты уезжала. Но ты же уедешь…» Папа знал свою дочь…
А вот сама Ольга так уверена не была. Вернее была, но не понимала, что будет здесь, в Москве, с сыном. Может, у своего папы сыну тоже будет хорошо? Ольга убеждала всех, кому доверила свою историю в том, что должна и может уехать. А доверила она ее многим. Ей просто надо было кричать о ней! Она не могла молчать. Только, когда она говорила, ей становилось немного легче. Она уверяла школьных учителей, что она может уехать, что сын взрослеет и будет быстрее взрослеть без нее. С Ольгой соглашались. Но соглашалась ли с собой она? Ведь на самом деле она пыталась убедить себя, а не других. Казалось, что убедила. Она почти поверила, что сможет жить на Острове вдали от родных. Она поверила, что сможет оттуда выбираться, чтобы встречаться с сыном. Она поверила и в то, что сможет продолжить заниматься любимыми делами: путешествовать, писать рассказы, публиковать их…
И она решилась…
………………………………………………
В середине ноября Ольга получила телеграмму: «В декабре будет выборный вертолет. Постараюсь вылететь». Это было что-то совсем невероятное. «Ярослав… прилетит в Москву?!»
Ольга мысленно «увидела» Остров. В своем воображении она нарисовала яркий солнечный день. Небо синее-синее. И снег искрится на солнце… На Остров прилетает «оранжевая птица» — вертолет, и уносит к ней любимого… «Эта картинка должна материализоваться!» — вслух вскричала Ольга.
Только получив телеграмму, совершенно неосознанно Ольга бросилась наводить в доме порядок, и чуть не выскочила в магазин, чтобы закупиться всякой вкуснятиной. Но эта встреча была из области «толи дождик, толи снег, толи будет, толи нет» — до встречи было так далеко… и как же она была маловероятна…
«Половинка моя, жду! Люблю! И мы больше никогда не будем расставаться!» — ответила на телеграмму Ольга.

Стремления и сомнения. Ярослав

Ярослав тоже ни на минуту не забывал об Ольге. Ни днем, ни ночью. Каждое утро, проснувшись, он говорил ей: «С добрым утром, любимая», а засыпая, он желал ей спокойной ночи. Постоянно разговаривая с ней, он повторял и повторял слова: «Я люблю тебя, Ольга! Мы будем вместе! Только верь! Мы будем вместе!» Он не уставал радоваться тому, что встретил свою любовь, свою мечту, свою женщину. «Если суждено нам было встретиться на Острове, то он не случайно не отпустил меня раньше, и не случайная сила повела меня на Длинное озеро. Ведь почти нереально после стольких лет одиночества встретить свою половину!» — думал Ярослав. И каким же прекрасным открытием для него стало, что Ольга увидела в нем свою половинку. Так же, как и он в ней!
И все же Ярослав очень боялся, что она, вернувшись в город, к своим делам, друзьям, к своей работе переосмыслит все, что произошло на Острове, и Ярослав станет ей не нужен. Он гнал эти мысли…
Ярослав пытался представить, какая Ольга в Москве: в элегантном костюме, в длинном платье. Он пытался представить Ольгу на ее выставках среди восторженной публики. Он видел ее уставшую, идущую домой по улицам Москвы. Лежащую дома на диване с книжкой в руках. Как ему хотелось быть с ней рядом! Вдыхать ее запах, запах весны и ландышей, целовать ее. И как ему хотелось хоть в чем-то помочь ей, помочь в работе, которая сейчас Ярославу казалась важной и очень не простой!
Ему хотелось узнавать и узнавать новое для себя, то, что могла бы ему дать Ольга. Еще на Острове Ярослав с Ольгой говорили о чувстве прекрасного, о духовном росте, и этот вопрос сейчас сильно волновал Ярослава: «У меня не плохо развито чувство прекрасного, но я не могу «общаться стихами», как ты, моя любимая. Да и проза моя довольно примитивная. Моя душевная организация грубая и мне не хотелось бы ниспровергнуть тебя до своего уровня. Как мне хочется, чтобы ты приехала сюда и не просто побыла со мной, а поработала и поняла всю убогость нашего существования здесь, чего стоит остаться на имеющемся уровне, а не упасть ниже. И в то же время я боюсь твоего приезда. Боюсь, чтобы серые будни, а здесь их хватает, не омрачили наши отношения. Но если мы это переживем, то нам уже ничего страшно не будет. Тебе, конечно, придется труднее, ведь твоя стихия — движение. А к станции оказываешься привязанным. Мне для снятия хандры достаточно дневной пробежки по тайге. Хватит ли тебе этого?
Совершенно не представляю, как мы будем налаживать нашу жизнь. Как нам нужно сохранить ту связь, что возникла между нами», — думал Ярослав.
Он бесконечно перечитывал Ольгины стихи. При этом ее образ самопроизвольно возникал перед его глазами. Приходили воспоминания тех моментов, кода они были вместе. Ее стихи казались ему то ручьем с чистой водой, на берегу которого они когда-то сидели; то морским воздухом, которым они дышали; или небом, которое было у них над головами…
Он вспоминал поход через Остров, понимая, что это был лучший поход в его жизни. Как ему хотелось продолжения! Как хотелось путешествовать с Ольгой и по Острову и по всей стране! Как хотелось ему пройти всеми Ольгиными тропами. Открыть новые — только для них, для двоих.
Ему хотелось не только путешествовать с Ольгой, но и все-все дела делать вместе, быть с ней и в радости и в горести. Но последнего, он надеялся, что не будет…
Он вспоминал Ольгины сбитые, потертые ноги, которыми она пришла на станцию. Ему хотелось расцеловать каждый пальчик этих ног, и каждый пальчик на израненных умеющих все делать руках…
Он тосковал по любимому лицу, любимому голосу, любимому телу. С отъездом Ольги в доме стало пусто, как никогда раньше…
Приступы тоски иногда были такими сильными, что он уже не совсем понимал, как проживёт эту зиму. А ведь выехать возможность будет не раньше апреля! «Со сколькими женщинами расставался, но никогда не было таких мучений. Никто не оставил в моей душе такого следа, — думал Ярослав, — половинка моя дорогая! Я тебя встретил! Лучше уже никого не встречу. Ты действительно та, кого я всю жизнь ждал, и ты даже превзошла все мои ожидания. Как же нам нужно сохранить ту чудесную связь, что возникла между нами!»
Он думал об их любви, о понятии счастья. Ведь он же был счастлив на Острове, на природе. Так что? Когда он полюбил Ольгу, он стал счастлив в квадрате?
А еще у него иногда возникало странное чувство: «А было ли все, что было?» Он казался себе фантазером, сидящим под керосиновой лампой и сочиняющим, что было, мечтающим, что будет.
……………………………
На Острове наступила зима. Ярослав стал выбираться со станции на лыжах ставить и проверять соболиные капканы. Как ему хотелось, чтобы Ольга оценила его тропы!
Ярослав все больше и больше думал о том, как он будет жить в городе, и не представлял этого. Все чаще и больнее возникал вопрос: любимая женщина или любимый Остров. И одновременно Ярослав корил себя: «Дождался и сомневаюсь…»
Она, родная! Его женщина… Она же еще и ребенка хочет. Как он об этом забывает?! Как он смеет выбирать?! Но разве можно родить и воспитывать ребенка на Острове? Ему это казалось невероятным…
В голове у Ярослава была полная чехарда.
Но! От Ольги все чаще стали приходить телеграммы, в которых она буквально кричала о том, как его любит. Она кричала о том, как любит Остров. Как хочет на Остров. Что она хочет жить на Острове. Она решила за него. И он был восхищен своей любимой.
«В декабре будет выборный вертолет. Постараюсь вылететь», — отправил Ярослав Ольге телеграмму. Он сам хотел привезти любимую на Остров.
«Я люблю тебя! Я буду жить с тобой на Острове!» — ответила она.

Праздник

Настал долгожданный день. Самолёт летел из города Дальнего, а навстречу из Москвы в аэропорт шла электричка. Глаза встретились, и Ольга понеслась к Ярославу…
Они снова были вместе. И теперь навсегда!
Всю дорогу до дома они с Ольгой не могли отвести глаз друг от друга. Расцепить рук.
«Милая! Родная Ольга! Это же невероятно! У нас одновременно появились мысли вырваться друг к другу! Как мы молились, чтобы был выборный вертолет! И он прилетел. Теперь я знаю одно – нам уже не расстаться!»
Ольгина квартирка произвела на Ярослава неизгладимое впечатление. Ведь Ольга специально к его приезду навела порядок, да еще сделала небольшой ремонт. Из дверных проемов она создала арки, под которыми повесила звонкие колокольчики. Удивительным образом в тонкие струящиеся ткани, обрамляющие ее кровать, вплела светильники с мягким светом. Стены были расписаны. На них плескалось Лазурное море, виднелись серебристые острова, а потолок преобразился в ночное небо с мириадом звезд.
По всей квартире были развешены Ольгины картины.
…………………………………………………………………..
На следующий день Ольга повела Ярослава в церковь, где почти каждый день ставила свечи за приезд Ярослава, за летную погоду. Ольга была настолько возбуждена и одновременно расслаблена, что с ее губ слетела заветная мечта:
— Мы здесь будем венчаться?

Как щекой касаюсь старых бревен,
Так прижмусь я к нашему крыльцу.
Звон сорвется с тыщи колоколен —
Это мы с тобой идем к венцу.
Остров встретит нас родных навеки.
Остров дом — до самого конца.
Дом наш — все его болота, реки…
И не надо лучшего дворца!

Что же она наделала! Он же даже предложения ей еще не сделал!

Ярослав замер. Он не знал, что сказать. У него была мысль сделать Ольге предложение. Но вот так… Она сама… Да еще церковь…
— Я далек от церкви, — сказал он и отвернулся. Ольгу этот ответ больно кольнул. Ну что же — сама виновата.
……………………………………………….
Через несколько дней после встречи они уехали в Ольгин лесной домик. Был конец декабря, но снега выпало пока еще не много. Влюбленные попробовали ходить на лыжах, но при этом они не имели возможности видеть друг на друга и касаться рук. Поэтому они оставили лыжи в покое, и стали гулять по мягкому пушистому снегу пешком, держась за руки. Они ходили по Ольгиным заветным тропинкам, и «хозяйка леса» рассказывала любимому, как они построили этот дом, как с папой исследовали лес, как папа здесь учил ее премудростям природы.
Папа доверял помощь в строительстве дома только Ольге. Она ошкуривала бревна, пилила доски, как «летучая обезьяна» носилась по лестницам, прикреплённым к крыше. Замены ей в таком деле, как крыть крышу он не видел — до того была проворной дочь. Ярославу тоже вспомнилось свое детство. Но, увы, оно было не столь безоблачным. Ольга с папой трудились в радость, маленькому же Яське приходилось трудиться наравне со взрослыми и всерьез. Иначе им было не прожить. Но в результате он умел все.
Вот и здесь Ярослав время не терял даром. Ему очень хотелось помочь Ольге в ее хозяйстве. Он поправил печную трубу, наколол гору дров, уложил их в аккуратные поленницы. Хотя они и уедут на Остров, они же будут возвращаться сюда! Вставая немного раньше Ольги, он выметал от снега крылечко и две лесенки, ведущие на него, очищал дорожки, от выпавшего за ночь снега. А потом, решив, что лесенки слишком ветхие, построил новые.
Дом к Новому году украшали вместе — фонарики, мишура, глиняные, сделанные Ольгой колокольчики. Елок было множество вокруг дома, и они решили нарядить их, даже протянув к одной светящуюся гирлянду.
Новый год встречали вдвоем. Горели свечи. Ольга с Ярославом пили шампанское, чередуя глотки пенящегося сухого напитка со сладкими поцелуями. Водили хоровод у пушистой украшенной елки…
Утром первого января мело. Влюбленные сидели у топящейся печки — они оба любили смотреть на красные угли.
— Представляешь, я всю осень приезжала сюда одна, гуляла по, казалось, совсем затихшим лесам и полям, а потом вот так сидела у печки, представляя, что ты рядом:

Прозрачней тишины не слышала еще.
Сегодня мне приветствие такое.
Трава, дом, лес — родное-природное.
Вот этой тишиной встречает меня все.
Запах дурманящий растаявшей листвы,
Местами лишь убранство золотое.
Такое нежное и сердцу дорогое,
Такое мягкое касание травы.
А в сердце звук — шумит ночной прибой.
Журчание веселой звонкой речки…
Сижу и слушаю треск моей доброй печки…
К тебе прижавшись… Рядышком с тобой…

— Родная моя! Мне тоже так тебя не хватало! Но теперь мы вместе!
Мести перестало, и влюбленные решили выглянуть на улицу.
Тучи убежали украшать снегом другие земли, небо стало светлым-светлым. Казалось, что кто-то его долго-долго драил, щетками с моющими средствами — таким чистым оно было. Солнце садилось и заливало розовым светом гладь только что выпавшего снега. Казалось, что влюбленные были погружены в розовый зефир. Ешь — не хочу.
Деревья и дома стали бардовыми… Но вот Солнце собрало со всей земли тот цвет, что раздало днем, обратилось в красный огненный шар и степенно ушло за горизонт. А Ярослав и Ольга так и стояли в сгущающихся сумерках, прижавшись друг к дугу.
— Знаешь, Яр, я представить себе не могла, что мы увидимся только через год. Я бы не дождалась — умерла бы! Это же так тяжело ждать. Мне было так жаль тех мгновений, тех дней, которые я жила без тебя…

Увы, живем не вечно мы на свете,
Живем, мой милый, только этим днем.
Волос твоих коснулся свежий ветер…
Друг друга мы с тобой еще найдем?
Мы говорим, быть может, через год
Настанет праздник, самый светлый в мире.
Нахлынет серебристый небосвод,
И столько будет дел тончайшей лире…
Но дни идут, стучит часов набат.
Минута каждая крадет от нас частицу…
Снести не в силах больше я утрат
И собирать любовь лишь по крупицам.
Увы, не вечно мы с тобой живем.
Давай попробуем за каждый миг хвататься!
Секундой каждой жить и каждым днем…
И больше никогда не расставаться!

— Милая, о чем мы говоришь? Конечно, мы никогда не расстанемся!
Один сказочный день сменял другой. Мороз и солнце. Можно было еще немного поблаженствовать в этом снежном царстве…
Нагулявшись днем по лесу, навалявшись в снегу и наигравшись в снежки — совсем как в детстве, Ольга с Ярославам возвращались домой и затапливали печку…
В один из дней Ольга с Ярославом решили сходить к речке, той что на поле, где среди вековых ветл терялась крошечная заброшенная деревенька.
Сейчас, в сумерках еще можно было разглядеть, висящих, как спелые плоды на ветвях берез, тетеревов. Вот они вспорхнули. Куда они полетели? На пригорок, где по свежему снегу всегда можно увидеть их следы? И тогда так хорошо себе представляется, как они, токуя, хорохорятся перед своими барышнями: припадают на крылышко, доказывая, что они самые красивые, самые достойные. Но почему это происходит зимой, для Ольги это всегда было загадкой. Может, они просто любят праздники?
И вот он, последний день в лесу. Город не манил их. Но ведь они туда ехали совсем ненадолго только собраться. А потом…

Будни

Наступили будни. Ольга с Ярославом вернулись в Москву. Ольга много работала, много разъезжала по Москве, в том числе делая закупки на станцию. Много рисовала — ей надо было подготовить очередную выставку.
В доме воцарился привычный кавардак.
Ярослав же любил порядок и чистоту. Он привык к четкому распорядку дня. А станция на Острове делала и всю его жизнь абсолютно упорядоченной. По субботам там была баня, стирка, мытье полов — чистота везде и всегда была отменная. А у самого Яра — аккуратно застеленная постель, всегда чистая посуда. Ни одной соринки, несмотря на то, что когда приносишь в дом дрова для печи, чистоту сохранить невозможно…
………………………………………
Ольга жила, совсем не имея ни быта, ни порядка. Она была человеком творческим, и соответственно, у нее всегда был творческий беспорядок. Посреди комнаты стоял мольберт, вокруг — картины, наброски, чистые холсты. Всюду разбросаны краски, кисти. Огромное количество сучков, букетов из засохших веточек, ягод, цветов и листьев.
Ольга очень любила керамические колокольчики, и вся ее «келья», как она называла свою крохотную комнатку, была ими завешана. Рядом с мольбертом — швейная машинка с недошитым выходным платьем или походными штанами. Карты, схемы, справочники. Вал книг. Рукописи рассказов.
В коридоре у нее стояли лыжи, там же под потолком висели велосипеды.
А Темина комната была обвита цветами. Казалось, что это не комната, а оранжерея…
Хозяйственные дела делались у Ольги так, между прочим. Ну не тратить же на это драгоценное время! Которого вечно и так не хватает. Посуду она могла не мыть по несколько дней. А потом весело перемыть всю, пока варится утренний кофе. Уборка часто сводилась к «протаптыванию тропинок» перед приходом гостей. Еду она готовила на 3-5 дней, опять же чтобы не тратить время. Лишь, когда приходило вдохновение, она начинала ваять разносолы, прибираться, выкидывать разные старые, а иногда и не очень, вещи.
Ярослав, считая что Ольга просто много не успевает из-за своей работы, стал мыть посуду, пылесосить пол. Он постоянно что-то чинил, пытался ставить вещи на свои места…
— Яр, куда ты дел мои краски?
— Туда, где они стояли до нашего приезда.
— Но зачем? Они же мне нужны все время!
— Ну тогда давай уберем швейную машинку. Ты будешь шить в ближайшие дни?
— Наверное, буду. Это же все по вдохновению! Не доставать же каждый раз все это с полочек? Это же скучно! И столько занимает времени!
Ольга не могла жить по-другому, а Ярослав…
Как им было понять друг друга? Принять эти разные черты?
У Ярослава опустились руки. Сколько ни помогай Ольге – у нее в доме все будет так, как ей нравится, и его помощь ей совсем не нужна. Хотя в этом он, конечно, ошибался. Многое, что он делал, освобождало ей время, нехватка которого чувствовалась сейчас особенно сильно.
……………………………………………
Ярослав привык работать. По дому, на работе — с отдачей и любовью.
Сейчас он хотел видеть работу любимой женщины. Ольга с удовольствием брала Ярослава с собой везде. Ей так хотелось, чтобы ее любимый гордился ею, чтобы мог оценить ее удивительную работу. Ольгину отдачу своему благородному делу.
В Ольгиной работе, бесспорно, было очень много суеты, беготни, переговоров. Ольге, конечно, это не нравилось, но без этого не было бы результата — выставок, журналов, выступлений, самые любимые из которых перед детьми. У деток от того что они видели и слышали о красоте нашей страны, горели глаза.
А вот для Ярослава суета была настолько чужеродным явлением, что Ольгина работа вскоре перестала казаться ему такой уж важной, мало того, она вообще перестала казаться ему работой — бегает Ольга, рисует, общается — развлекается, в общем. И теперь он перестал видеть, сколько сил и физических и моральных затрачивает Ольга на оную. И для Ярослава Ольга перестала быть «совершенством». Ох! Не видел «идеальный» мужчина того, что его любимая работает с человеческими душами, прививает им любовь к Родине…
Ярослав любил свою работу — метеорологию, считая ее ценной именно из-за того, что он делает важное дело для всей страны. Он считал, что Ольга ее полюбит тоже. Ольге же, прожившей большую часть жизни в путешествиях, привыкшей впитывать впечатления о разных краях, а потом, выступая, рисуя, публикуя книги, раздавать их людям, метеорология казалась очень скучным делом. Но она верила в то, что ради жизни на Острове, ради Ярослава, ради их любви, она сможет перебороть себя и привыкнуть к этой работе, к цифрам, к распорядку дня и дежурств, к ранним подъемам. Ох, как она ошибалась!
………………………………………………….
Казалось, что Ярослав хочет посмотреть Москву. И он даже говорил об этом Ольге. Но стоило той предложить ему поход в конкретный музей или театр, сразу начинались какие-то отговорки. Ольга не могла понять, почему так происходит.
— Яр, почему ты не хочешь идти в театры и музеи? Ведь мы уедем. И когда у тебя представится еще такая возможность?
— Я не привык…
— Ну так это ж не повод! — удивлялась Ольга. — Да, действительно, в деревне или маленьком городке нет Большого театра или музея Рерихов, но это же не значит, что в впитывать искусство не надо идти, когда оно рядом! И к вам же приезжали театры в клубы, я так думаю. Устраивались художественные выставки…
— И ты считаешь, что многие туда ходили? У людей в деревне нет на это времени! Нет времени на такие развлечения! Еще раз говорю – я не привык. Мне это не нужно!
— Но ты же говорил о развитии!
— Говорил. Но в театр не пойду! Тем более в вашей Москве…
Ну что еще могла сказать Ольга. Она видела, как Ярослав мучается в Москве и как уже ее ненавидит. Она прекрасно понимала его мучения, но зачем же ненавидеть?
Да, мучения его были понятны. Он в ужасе заходил в набитые вагоны метро. У него кружилась голова от мелькающих, вечно спешащих куда-то людей.
После оттепели грянул мороз. Дорожки стали посыпать солью. Вот здесь началась сущая беда.
— Почему они не могут убрать снег или посыпать камешками, а не солью? Она же разъест мои единственные ботинки!
— Купим новые. Не ворчи, как старый дедушка! Да, в Москве жить не просто. Приходится приспосабливаться к тому, к чему не хочется…
……………………………………………………..
Если уж Ярославу так была ненавистна Москва: толпы людей, метро, соль на дорожках, вечно занятая Ольга, то уж в маленьких Ольгой любимых городках ему же должно было понравиться!
Ярослав очень обрадовался этой идее. И они отправились в Новгород, Ярославль, Переславль, Смоленск.
— Но здесь же тоже толпы людей! Здесь же тоже машины!
Что на это могла сказать Ольга.
Во всех городах Ольга с Ярославом останавливались у ее друзей. Ольга помнила, как рассуждал Ярослав о духовном росте, и радовалась, что сможет познакомить его с интересными людьми. Все друзья Ольги обладали близкими к искусству или человеколюбию профессиями. Это были художники, музыканты, психологи, священнослужители, врачи, педагоги. Люди нетрадиционного склада ума. Они часто собирались вместе: музицировали, расписывали мебель, стены, друг друга, говорили о духовном, о возвышенном, философствовали.
— Зачем ты связалась с этими людьми? Это же бездельники! Бомонд! — возмущался Ярослав.
Ольге очень больно было это слышать. А ведь он, действительно, никогда не сталкивался с чем либо подобным, и совсем не так воспринимал внутренний рост.
………………………………………………..
А время шло. Оно неумолимо шло к отъезду. Совершенно разное отношение к жизни Ольгой и Ярославом все ярче и ярче бросалось в глаза. Во всем, что касалось природы, они были родными душами, а остальное… Они были совсем разными. Можно ли с этим жить? Можно ли это изменить? Может ли красивая, романтическая любовь помочь преодолетьтакие разногласия? Ольга сомневалась. Сильно сомневалась. Иногда ей даже казалось, что она больше не любит Ярослава, но отказаться от Острова она не могла. И поэтому убеждала себя, что на своей родной планете Яр станет «самим собой», то есть таким, каким она его встретила….
Ярослав тоже видел все эти противоречия. Он уже сильно сомневался в том, что Ольга — та самая женщина, которую он ждал всю жизнь. Но он тоже верил в лучшее.
Ольгу снова стал мучить вопрос о том, как она оставит сына. Осенью она убедила себя в том, что это возможно. Но правильное ли она приняла решение?

Я понимаю, жизнь я начинаю с самого начала.
Я в лодке белоснежной оттолкнулась от причала…
Я молода, мне снова девятнадцать…
И жизни новой вся спешу отдаться.
Вся жизнь сначала. Прожитые годы…
На мне лежат и радость и невзгоды.
Смех малыша и юмор взрослой детки…
Но недозревший плод не оторвать от ветки.
Вся жизнь сначала. Как решиться сложно:
Что делать мне нельзя? И что мне делать можно?
Но не судите меня очень строго…
Ведь это воля и моя и Бога!

Теперь, когда надо было действовать, когда был куплен билет, когда разлука с сыном была совсем близка, Ольга снова начала метаться. Она ехала, и она не ехала. Она мечтала прожить с Ярославом всю жизнь, мечтала ее прожить на Острове, но… для этого она должна была расстаться с сыном.
Ко всему прочему Ольгин папа тяжело заболел. И хотя тот и напевал «а в остальном, прекрасная маркиза, все хорошо, все хорошо», Ольга очень за него беспокоилась…
«Я же буду приезжать. Буду жить полгода там, полгода здесь. А с папой ему тоже будет хорошо», — твердила Ольга эти слова, как мантру, но не могла себя убедить. Теперь ее начинали душить слезы, когда она думала о разлуке с сыном и немолодыми родителями.
— Яр, я не могу уехать от Темки. И не могу не поехать с тобой. Что мне делать? — из вечера в вечер Ольга задавала один и тот же вопрос. Но Ярослав не понимал страданий Ольги. У него никогда не было своих детей. Сам же он с семи лет заботился о матери, а не наоборот. Он считал Артема взрослым мужчиной, который прекрасно может прожить один.
— Он взрослый, — отвечал Ярослав, — А ты не умеешь принимать решения. Я верил в тебя.
— Помоги! Надо же найти какой-то выход!
Сама она выхода не находила, гоняя мысли по кругу неразрешенных противоречий. Ярослав не понимал ее мучений. На Острове он видел в Ольге крепкую, сильную душой и телом женщину. Ему было понятно, как тяжело она принимала решение уехать. Но решение было принято, и он не принимал сомнений. Он считал это слабостью, недопустимой для его жены, его женщины. Он считал, что, сомневаясь, она предает его.
………………………………….
Однажды, после очередного неприятного разговора, они разбежались по разным углам квартиры. Ольга глотала слезы, но пыталась читать…
Вдруг…
Хлопнула дверь. Что это?
«Он ушел. Может, так лучше?» Но душа не выдержала, и Ольга, как была в легком платьице, лишь сунув босые ноги в сапоги и накинув шаль, ринулась в зиму.
Ярослава она не догнала, да и не сильно верила в это. Она знала его характер. Раз решил, значит так и будет…
Острой болью отозвался в душе вид пустой заснеженной улицы. Все зря. Остров. Мечта. Где? Неужели нечего не будет? Неужели она своим нытьем так извела его? Но ведь и он никак не хотел ее понимать. Ведь достаточно было приголубить, прижать к себе и сказать: «Все будет хорошо, любимая. Мы будем счастливы. И сын твой будет счастлив. Я постараюсь сделать все, чтобы вы чаще виделись». Хотя… Помогло бы это?
Ольге было очень обидно, что Ярослав сердится, даже не пытаясь понять ее
И что теперь? Не будет Острова…
Прошел пустой день. Ольга как раз в этот день забирала из редакции публикацию об Острове. Она держала газету в руках. Не будет Острова. Не будет…

Ночной звонок

Наступил вечер. К Ольге пришел сын и сказал:
— Мам, не грусти. Давай посмотрим кино!
И они, как в прежние времена, улеглись на Ольгином диване у экрана. Пока здесь жил Ярослав, они не могли смотреть любимые фильмы. И ведь Ольга с Темкой смотрели не телевизор, а именно то, что им было очень дорого — с кассет. Яру не нравились фильмы, которые смотрели мама с сыном. Это было какой-то столь же странной проблемой, как с театрами. Может, он и признал бы те фильмы, на которые в детстве бегал с мальчишками в клуб. Но время идет. Ярослав даже не хотел присмотреться к тому, что показывал экран. Он заведомо считал эти фильмы пустыми. А как не хватало Ольге этих вечеров с сыном!
И теперь как хорошо было Ольге лежать, прижав к себе Темку. Это было счастье!
Но она опять была разорвана на две части. Боль от ухода Ярослава и радость, что рядом с нею сын…
Не суждено ей жить Острове…
Может, так правильно?
…………………………………………………….
В двенадцать часов ночи раздался звонок:
— У меня через пятнадцать минут поезд. Я позвонил проститься…
— Нет! Не уезжай! — вырвалось у Ольги.
— Ты уверена в этом? Ты поедешь на Остров?
Ольга колебалась. Она опять была в плену тех же сомнений. Рядом с ней был сын. Она не хотела от него уезжать. И все же…
— Да! Да! Я люблю тебя!
— Я тоже люблю тебя! Я сдаю билет? Я возвращаюсь?
— Да!
И все снова перевернулось. Она безмерно радовалась, что Ярослав возвращается, но… Сын понуро ушел в свою комнату — идиллия была нарушена. Происходило что-то непоправимое…
Ольга сидела в пустоте. У нее даже сил не хватало, чтобы плакать…
Вдруг в этой пустоте раздался звонок в дверь.
— Яр! — и все чувства взметнулись вверх. Как будто не было ссор, не было этого разлада, ухода.
— Оля, родная!
Они стояли в прихожей, как тогда на Острове, когда Ольга спустилась с яхты. Они были одним целым…
……………………………………..
И вот в жизни Ольги настал тот самый день, которого она так сильно боялась. В дом вошел бывший муж Ольги — папа Темы. И вот мальчик… родной ребенок… на глазах у Ольги… одевается… говорит «пока»… и исчезает за дверью…
Как во сне. Как в замедленном кино…
Дверь закрылась… Ольга стояла и понимала, что совершила преступление. Но пути назад она не видела.
………………………………………..
Шесть суток провели Ольга с Ярославом в поезде. Но память женщины не сохранила ни минуты из этих дней, словно ее там не было, словно душа осталась в Москве. С сыном…

Часть 3
Отчуждение

Суровые будни

Каждое утро в городе Дальнем начиналось с того, что Ярослав вставал в шесть утра, и отправлялся в «Своё Управление».
— А я? Я уже не нужна? А понежиться утром?
— Я же на работе.
— Ну, тебе же не надо к восьми часам. Ты ведь можешь пойти туда в любое время!
Увы, прав был Ярослав. Только, несколько груб — он так же, как и Ольга, устал от сборов и переезда, от чужих домов и нерешенных проблем. Сейчас ситуация была зеркальна Московской. Там Ольга доделывала свои дела — ему нечем было заняться. Здесь работал он, а Ольга болталась, как неприкаянная…
Ольга тосковала, а Ярослав вернулся в свое русло, на свою работу, и она поглотила его с головой.
Ему сейчас не хотелось думать о разногласиях с Ольгой. Ведь сидящее где-то в глубине души чувство, так захватившее его полгода назад, никуда не ушло.
Ежедневно полдня уходило у Ярослава на то, чтобы добиться у начальства необходимых материалов на станцию, таких как термометры, провода, горючее. Потом они с Ольгой шли за очередной партией покупок. Ведь на Острове так просто в магазин не сходишь!
Прошел месяц. Снег стал таять, на улицах появились лужи. Странно смотрелась Ольга в своей шубке на улицах весеннего города.
Однажды позвонила мама и сказала, что папу положили в больницу. Через несколько дней она сообщила, что папе стало хуже. А потом пошли звонки все страшнее и страшнее. Папе откачали всю жидкость из почек… Папа в реанимации… У папы пневмония… У папы инсульт… Мама звонила и рыдала в трубку. На каждом этапе Ольга уговаривала маму забрать папу из больницы, но та боялась это сделать и рыдала все сильнее и сильнее.
А Ольга запуталась совсем. Может ей надо вернуться? Но чем она поможет маме? И тем более папе…
Казалось, что какая-то неведомая сила хочет остановить ее, не пустить на Остров-мечту…
Но она не могла повернуть. Все пути к отступлению были перекрыты. Она шла вперед, понимая и в тоже время не понимая, куда и зачем. Но шла и шла.
В начале апреля объявили, что из города Морского через четыре дня будет вертолет…
Аэропорт. Все вещи сданы в багаж. Ожидание затянулось — в Морском пурга…
Когда же на следующий день город-таки принял самолет, Ольга с трудом могла представить, что творилось здесь вчера. Сегодня ветер валил с ног, снег забивался под одежду и бил в лицо. Было неимоверно холодно. И душа тоже сковывалась льдом…
Сугробы в городе были в два человеческих роста — Ольга снова попала в зиму…
Из-за непогоды вертолет отменили. Когда теперь будет?
Вынужденное безделье изматывало Ольгу. Известий о папином здоровье почти не приходило, а если и приходили, то самые неутешительные.
Ольге было холодно, больно и страшно. И она совсем перестала чувствовать тепло Ярослава. О понимании речи не шло уже давно…
…………………………………….
А жили они на аэрологической станции, где окна были занесены снегом более чем до середины. Добирались туда через пустырь по «собачьей» тропинке, все время проваливаясь в снег. Условий для жизни здесь, конечно, не было никаких. Прожив здесь всего неделю, Ольга задумалась о том, какая она в сущности городская, привыкшая зиму отсиживаться в тепле. Ну, выскочила из дома – и сразу в метро. День в лесу – хорошо. Даже два. Но ведь вечером будет теплая ванна и теплая постель. Длительных зимних походов Ольга не любила, хотя и ходила несколько раз. Как же хотелось сейчас пройтись по сухому асфальту! Понежиться в теплой ванне! Как ей уже хотелось домой! А ведь это было только самое начало…
«Боже мой, какая же я фантазерка! Какая авантюристка! Как я себя всю жизнь обманывала! И как сурово обманулась на этот раз», — думала Ольга.
………………………………………………
И в этот город пришла весна. Сугробы быстро таяли. Потекли ручьи…
Настал удивительный день — отлет. В тот момент, когда вся не своя Ольга ступила на борт вертолета, в последнюю секунду, когда мог «поймать» телефон, раздался звонок из Москвы — папа умер….
Но пути назад, даже на похороны, не было… Не успеть…

Домохозяйка или любимая

На Острове Ольгу ждала зима.
А как уже хотелось весны! Видеть вылезающие из-под земли первые травинки, вспыхивающие среди них желтые солнышки мать-и-мачехи, светло-зеленые крошечные шарики на просыпающихся лиственницах. Первых бабочек. Так сейчас было в ее, Ольгином, лесу. Но там еще и начинали лопаться почки черемухи, сладкой липы, березу покрывал муар предвкушения.
Первое ощущение было: «С первым же вертолетом — отсюда!»
…Ольга прекрасно знала, насколько здесь, на Острове, суровый климат. Но встретив уже три весны, снова окунаться в зиму ей было очень трудно. А снег лежал на уровне крыш хозяйственных построек, дорожки были протоптаны поверх плотных сугробов. Лишь одну дорожку всю зиму откапывали усердно — к туалету, и стоя на ней казалось, что ты находишься в глубочайшем тоннеле…
Но в том, что здесь еще лежал снег, был для Ольги и плюс. Этой зимой ей практически не пришлось походить на лыжах — так много времени отнимали сборы на Остров. Сейчас же Ольга готова была броситься в лес, надеть лыжи и лететь, лететь. А рядом с ней — любимый…
И все встанет на свои места… Ура! Она на Острове!
………………………………………………..
Все произошло совсем не так.
— Давай познакомлю тебя с бытом станции, — предложил Ярослав.
— Да я же все знаю! — удивилась Ольга.
— Нет, не знаешь. Тогда я побросал половину дел ради тебя, сейчас мы приехали жить и работать.
— Идем. Посмотришь на прорубь — и они спустились к той замечательно речке, где Ольга написала Яру первое стихотворение. По реке когда-то текла наледь, сверху она была покрыта снегом. Ярослав долго откапывал в снегу ступеньки, потом спустился по ним. Некоторое время он усердно стучал по льду колом. Наконец прорубь открылась.
— Здесь по утрам ты будешь брать воду. Полынья может замерзнуть, но сил у тебя хватит, чтобы ее расколоть.
Ольга смотрела на любимого мужчину с вытаращенными глазами. «Это он серьезно?»
— В доме — печь, — продолжал он, — А вон в той избушке, если помнишь, ледник. Воду, когда будешь нести, часть плесни в ледник — еще будут морозы — летом дольше с «холодильником» жить будем. Баня здесь по субботам, тогда же стирка и уборка.
— Я ничего не поняла! — воскликнула Ольга, — А в лес когда? На лыжах кататься? Я только должна готовить и стирать? — Она не верила своим ушам.
— А в лес я летом не хожу — пустая трата времени. Вот зима наступит…
— Что???
…………………………………………..
Ольга не слышала уже его голоса. Рушилась последняя надежда. Ольге казалось, что это говорит не он. Так мог говорить начальник, принимающий нового подчиненного, но не Ярослав, не ее любимый мужчина.
Вечером они рухнули, как подкошенные — так тяжело дались последние дни.
Утром Ярослав встал в восемь часов.
— Ты вернешься? — сонно прошептала Ольга. Она еще ждала тепла. Ведь с теплом должны вернуться и понимание, и радость, и желание что-то делать вместе. Строить дом, растить детей.
— Я не мальчик.
— Что?
— Я не мальчик, чтобы с тобой каждое утро в постели нежиться. Я приехал домой, работать.
— А тепло? А любовь?
— Вставай! Ты тоже приехала работать!
Да, Ярослав, действительно, приехал работать.
Это не отменяло того, что ему была очень нужна любимая женщина — его родная женщина. При этом он считал, что эта женщина в первую очередь должна делить с ним «сложный быт» и снимать с него часть загрузки по работе. Он на это надеялся. И Ольга тогда, в сентябре, дала повод ему так думать о ней…
Могла его понять Ольга? Наверное, могла. Но не хотела. Или хотела…. Но не могла.
Мог ли он ей это объяснить? Наверное, мог. Но не хотел. Или хотел… Но не мог.
Мог ли просто оставить ее в покое? Не заставлять бросаться на амбразуру работы и хозяйства? Наверное, мог. Но не хотел. Или хотел, но не мог. Он не понимал Ольгу, как и она его…
А Ольгу начали мучить вопросы: «Ее, Ольгу, привезли сюда, как домохозяйку? Кухарку? Уборщицу? Метеоролога? Так не хватающего постоянного сотрудника? Сотрудника, который не сбежит с первым же вертолетом? Не как любимую женщину?! Не как жену?!!»
А она все, что у неё было отдала за эту любовь, за то, чтобы быть вместе с любимым…
………………………………………………..
Через несколько дней Ярослав выдал Ольге «Наставления по метеорологии».
— Но я не умею учиться по книгам. Я надеялась, что ты меня будешь учить!
— Мне некогда. А азбуке Морзе пусть тебя научит Николай.
— А ты?
— Мне некогда!
Будто не два слова, а два поворота ключа, запирающего на замок ржавую железную дверь…
………………………………………
Ярослав не хотел ее обижать, нет. Просто он, действительно, устал от всех мытарств, от той ситуации, что сложилась между ними. Ему с каждым днем все больше хотелось хоть немного побыть одному. Ольга этого не понимала. А он не говорил.
Он, так же, как и Ольга, еще испытывал любовь и тоже надеялся, что чувство вспыхнет с новой яркой силой. Не для кухонных же работ он вез Ольгу из Москвы! С ними он бы мог справиться и сам. Да и работников ему новых прислали. Ольга даже могла и не работать. Но чем ей тогда заняться? Ярослав считал, что Ольгины руки и голову надо чем-то занять. Тогда она отвлечется от своих проблем, снова станет весела и желанна. «Ну немножко помолчи. Уймись. Займись делом», — молил он ее где-то в глубине своей души. А вот поговорить с ней обо всем, что чувствовал, он не мог. Не умел.
Да, Ольга продолжала любить Ярослава. Но ей уже казалось, что ему ее любовь никогда не станет нужна. Он не хотел с Ольгой говорить. Он загружал ее скучными делами. Если бы не нажим на нее, может быть, занявшись чем-то любимым, она и воскресла. Но…
Было полное непонимание между Ольгой и Ярославом, и его слова: «главное понять, действительно ли мы друг другу нужны — тогда ситуация сама собой разрешится» для нее не имели никакого смысла. Им нужно было другое. Поговорить. Чтобы понять. Разобраться. Именно понять, нужны ли они друг другу такие, какие они есть. Ольга стремилась к такому разговору, а его это-то сильнее всего в ней раздражало.
………………………………………
Для Ольги потянулись серые дни. Готовка. Уборка. Стирка. До чего же прекрасным и гармоничным быт Станции казался Ольге, когда она жила здесь осенью! И как это было ужасно сейчас! Сейчас на нее давили бесконечный, на ее взгляд, бестолковый быт, молчание и немногословность Ярослава. Ее угнетало устройство жизни станции. Осенью оно ей не бросалось в глаза. Тогда, в постоянном полете любви она не видела в этом быту каких-либо затруднений. Сейчас ей все было противно. С какой-то бешеной частотой мыть полы, стирать не тогда, когда нужно или есть настрой, а тогда, когда надо. Готовить неинтересную еду каждый день. Не иметь возможности куда-либо пойти.
Через пару недель после приезда Ярославу удалось наладить спутниковый интернет и телефон, который они приобрели в Москве. Но пользоваться этим устройством было почти невозможно — неимоверно дорого. Можно было только пару раз в неделю поймать почту, отключив интернет, написать ответы, и так же быстро их отослать. И все же это была связь. Ведь вопросы: «как сын?», «как мама?» не отступали ни на секунду. Теперь можно было, если не услышать их голоса, то по крайней мере знать, что у них происходит. Мама, будучи убитая горем, все равно уговаривала Ольгу привыкнуть к Острову: «Вот придет весна – и все наладится». Она так хотела, чтобы ее дочь была счастлива.
А Ольга уже не могла здесь жить. Ей не хотелось ничего. Она не хотела рисовать. Она не хотела взяться за фотоаппарат. Она не хотела браться за гору недописанных рассказов. Для всего этого нужно вдохновение. И дни полные отсутствия интересного дела сводили Ольгу с ума.
Уставшая от такой жизни женщина, бесконечно гнала время. Весь день она занималась тем, что ждала наступления вечера, ночь спала неспокойно, боясь, что наступит утро. А проснувшись, вся сжималась в маленький комочек ужаса от того, что этот новый день настал.
…………………………….
Ярослав все время что-то делал по хозяйству. Перекладывал печи, чинил приборы на метеоплощадке, копал огород. Лишь для Ольги у него не было времени. И не только Ольга это замечала. Все обитатели станции видели, что Ярослав просто не хочет общаться с Ольгой, заменяя это общение разными вовсе не неотложными делами.
— Яр, отпустишь меня отсюда?… Если любишь? — однажды не выдержала Ольга. И страшная боль: там я не могла оторваться от родных, но оторвалась. Здесь я вынуждена оторваться от Яра. Летом было отчаяние, но была и надежда. Сейчас же только отчаяние и никакой надежды.
Ольга уже понимала, что привыкнуть к такой жизни у нее нет никаких шансов — и никакая красота не спасет. А так хочется с этим человеком прожить всю жизнь! (Или уже не хочется? В этом она тоже разобраться не могла.) Но жить здесь только ради того, чтобы быть рядом с Яром (который ее не видит) — во что же она превратится? Надо быть собой! И только такая Ольга могла быть нужна и себе и любимому человеку.
Думы мучили. Какая сила даст здесь продержаться хотя бы еще несколько месяцев? Обо всей жизни Ольга уже и не мечтала…
Ольга страдала, но при этом все время помнила одну важную вещь: не приехала бы сюда — жалела бы, корила себя всю жизнь! Зачем судьба ей приготовила это испытание с любовью на Острове? Может, проверить, действительно ли она мечтала о том, что ей нужно?

Оттепель

Ярослав понимал, что надо исправлять отношения. Уже стали вскрываться реки, и стало возможным сходить на рыбалку. В связи с предстоящей прогулкой Ярослав объявил подъем в четыре утра. Ну как на это отреагировала Ольга? Негативом. Не радостью, что собрались на рыбалку. Увы, не радостью.
Снег сковало твердым настом от ночного морозца. И все же как хорошо было катиться на лыжах коньковым ходом по ледяному полю. Встало солнце. Снег засеребрился. Журчала речка, в ней отражалось небо, и вода казалась синей-синей. У Ольги немного посветлело в душе. Рыба не ловилась, а солнышко припекало все сильнее и сильнее. Уже стало возможным снять теплые вещи. Оставшись в одной футболке, и чувствуя легкое прикосновение весенней прохлады, Ольга заулыбалась. Заулыбался и, глядя на нее Ярослав. Лыжи у реки им пришлось снять, потому что те проваливались здесь под снег. Брели по колено в мокром снегу, и улыбались солнцу и наконец пришедшей на Остров весне. Когда они подходили к станции, снег уже не держал совсем, и Ярослав с Ольгой буквально с головой проваливались в снег, кувыркались в нем, помогая выкарабкаться друг другу из снежных ловушек.
Это путешествие немного взбудоражило их, разбудило от зимней спячки нелюбви. Проснулись поцелуи, появилось тепло. Что-то светлое стало разгораться в их глазах. Может, все-таки не зря она приехала на Остров? Может, все мечты сбудутся?
Майское тепло сделало снег совсем рыхлым — ходить по зимним дорожкам стало невозможно. Поэтому все силы станции были брошены на борьбу со снегом. Копали траншеи к метеоплощадке, к леднику, к летней кухне. Все это было весело и забавно и внесло яркое разнообразие в жизнь людей. Постепенно «островок» станции покрылся узкими коридорами, как мышиными ходами.
К концу мая снег активно стал сходить. Теперь лишь клочки «холодной ваты» покрывали окрестности Станции. Из прогревшейся земли уже тянулись к солнцу молодые листочки. Лиственницы покрылись зеленым муаром. В болотце под слоем воды появилась не собранная осенью клюква.
Ярослав с Ольгой стали временами выбираться на рыбалку к устью дальней речки. Здесь уже открылись полянки мягкого ягодника, в воде плавали светло-розовые цветочки нардосмии, именно того растения, гигантские листы которого к концу лета покроют всю долину. Как-то Ярослав нашел в снегу мышиные кладовые. Эта разветвленная сеть так была похожа на изрытую тоннелями станцию! Гулять было хорошо. Снова возникли прикосновения, сцепленные руки, разговоры о будущем.
— В мае у нас самое хорошее солнце, — говорил Ярослав, предлагая Ольге позагорать на крыше крыльца. Но крыльцо было обращено вглубь Острова, а Ольга так любила любоваться морем. Она могла часами просиживать с южной стороны дома, и смотреть-смотреть. Ведь белое до сего момента море потихоньку вскрылось, лед залила голубоватая вода, а потом… потом по морю поплыли айсберги — стамухи, как их назвал Ярослав. Это было завораживающее зрелище! Каких только форм ни были эти льдины! Они напоминали животных и птиц, пещеры и замки… Ярослав рассказал, что льды здесь растаять не могут — уж очень холодное море. А выдуть их отсюда в Большое Лазурное море может только южный ветер, который случается этих местах не часто. Так что остатки льдин могут болтаться в Малом до конца июля, или даже до начала августа.
И вот удивительный подарок. На день рождения Ольги Ярослав решил отправиться на три дня в поход. Как была рада Ольга. Она о таком даже и не мечтала. Яр предложил показать Ольге еще одно место на побережье, с которым она не была знакома. В пятнадцати километрах к востоку протекала довольно крупная река, куда обитатели станции временами ходили на рыбалку. Улов там всегда был отличным, а главное — клевал ленок.
Собирались со вкусом. Взяли бутылку грузинского вина, которая была куплена специально для этого случая. Вымочили соленую красную рыбу, испекли свежий хлеб, взяли драгоценное масло. Это будет шикарный праздничный ужин…

Поход

Вышли рано. Путь шел по кромке моря, по песчаному пляжу. К берегу прибиты огромные стамухи. Получалось, что Ольга с Яром шли между стенами крепости, образованной гигантскими стамухами и высоченным скальным берегом Острова.
Вдруг Ольгу с Ярославом привлекло какое-то движение наверху. Они увидели медведицу с медвежонком. Те тихонько шли к одиноко стоящему на самом краю обрыва дереву. Дыхнул ветерок с моря, и медведица почуяла чье-то присутствие. Огляделась вокруг. Еще дуновение посильнее, и… медведица, сверкая пятками, бросилась за перегиб. А кроха-мишка медленно, но уверенно вскарабкался на дерево, и стал озираться, пристроившись на ветке. Мамаши не было. Ольга с Ярославом замерли в ожидании: чем же закончится это удивительное приключение? Полчаса прождали они под скалой — медведица так и не вернулась…
Стамухи совсем уткнулись в берег, временами полностью забив бухты. Проходилось идти по ним, часто перепрыгивая с одной на другую. Это было весело. Ольга прыгала — Ярослав подавал ей руку или ловил ее саму. Идиллия…
Когда снова вышли на песок, Ольга уже была сильно уставшая. Она стала отставать от Ярослава.
— Ну что ты еле плетешься? — оглядывался тот.
— Яр, сам же знаешь, что эту зиму я совсем не тренировалась! Вот больше будем ходить — отставать перестану…
Она отшутилась, но ее больно кольнуло замечание и тон Ярослава.
И вот они на месте. Здесь, недалеко от берега моря, в разнотравье расположилась очередная избушка Егора. Совсем покосившаяся. Как же жить в ней можно? При здешних-то морозах! Но Ярослав утешил Ольгу, сказав, что Егор сюда приходит только летом. А зимой уже не поживешь — это медведь ее развалил…
Присели у избушки. Здесь можно развести костер — все подготовлено. Отдохнуть после трудной дороги. Устроить праздник. Вот оно вино, бутерброды.
Они выпили за Любовь, за Остров, за Ольгу. Все было замечательно. Ольга уже собиралась начать петь песни. А еще ей хотелось, наконец, расслабившись, отдохнувши, растворившись вдвоем в сладкой весенней природе, поговорить об их жизни. Им так много надо было сказать друг другу. Надо было начинать жизнь сначала. Ольга верила, что любовь никуда не делась — она же на глазах восстанавливалась!
— Поужинали. Теперь пошли.
— Куда? Я устала…
— За утками. А зачем мы еще сюда пришли?
— Что? Мы пришли праздновать мой день рождения! Я никуда не хочу идти! Давай посидим у костра. Попоем, поговорим, помечтаем.
— Дома посидишь! А сейчас самое время за уткой идти!
Ольга потеряла дар речи. Так он шел на охоту и на рыбалку! Не на ее день рождения…
И опять все то же. Ярослав хотел устроить Ольге праздник — порадовать ее новыми уголками Острова, охотой, рыбалкой, накормить супом из утки, талой из ленка. Он видел в своей затее подарок Ольге. Конечно, Ольгу радовала прогулка. Но охота с рыбалкой сейчас ей абсолютно не были нужны. Ярослав не понимал этого? Или не хотел понимать? Он не видел, что Ольга за дорогу очень устала? Или не хотел этого видеть? Ведь он гордился своей сильной женщиной. Не понимал он, чего она хотела от этого вечера? Или не хотел понимать? А, может, и понимал. И именно этого боялся, прячась за охотой и рыбалкой.
Для Ольги праздником было — сидеть вдвоем у костра, обнявшись петь песни, разговаривать, целоваться.
И теперь у нее этот праздник отобрали…
………………………………………………..
С болью в сердце, и не только в нем, а во всем теле от усталости, Ольга побрела за Ярославом. Ноги утопали в болоте, мерзли в реке… Добравшись еле живой до палатки она сразу заснула. «Все утром. Утро будет чудесное», — мечтала он, засыпая.
— Уже семь. Вставай!
— Куда ты? — Ольга попыталась прильнуть к любимому.
— Пора. Суп варить из утки. На рыбалку.
— Останься! Поцелуй меня! Обними!
И она прижалась к Яру еще сильнее.
— Я хочу, чтобы это утро было нашим. Утро любви. Не уходи! Подари этот день мне!
— Некогда разлеживаться! Вставай! Столько интересных дел впереди! — и Ярослав высвободился из ее объятий.
Вот и все мечты…
Когда Ольга вышла к костру, суп из утки уже был готов.
— Я что обслуга тебе? — услышала она голос Ярослава.
— Ну, в день рождения можно и пообслуживать чуть-чуть! — попыталась пошутить Ольга, — А утку так вообще можно было с собой взять, — несмотря на легкий тон, Ольга захлебывалась обидой.
………………………………………………………
Обратно к дому Ольга шла медленно, с грустными думами. Ярослав быстро шел по берегу, далеко опережая Ольгу. Его думы были не веселее. Мужчина понимал, что опять сделал все не так, как надо было. Он настолько погряз в своих размышлениях, что забыл обо всем на свете: ему не важно было, что Ольга сильно отстала — он не хотел видеть ее, он не думал о том, что по берегу бродят медведи, а Ольга идет где-то одна…
Он так хотел сделать ей подарок! А что получилось? Он опять был груб, вместо того, чтобы уступить ей.

Тоска

Потянулось долгое холодное лето. Средняя температура июня месяца на Острове оказалась три градуса. Ольга мерзла и от непогоды и от отсутствия человеческого тепла. Казалось, что в мае все стало восстанавливаться. Чувство было и сейчас, но было оно каким-то надорванным, больным, жгущим и терзающим душу, раздирающим ее на части…
Ярослав корил себя за то, что привез Ольгу на Остров. Он надеялся, что Ольга будет на станции его лучшим помощником. Он ведь видел эту помощь осенью! Но он не понимал, что Ольга все делает по вдохновению. А творчество рождается в любви…
Ольге было не только тяжело от непонятных отношений с Ярославом. Она страдала от того, все время находится на виду у людей, что живет в общежитии, что ей постоянно приходится говорить ни о чем, слушать музыку и песни, которые для ее тонкого восприятия искусства были просто невыносимы…
Читать наставления ей было очень трудно. Да и она уже не верила, что ей придется здесь работать.
Теперь, когда стало сухо, она бросала все станционные дела, брала книгу и уходила на море. Она смотрела на серебрящиеся вдали туманные острова, на удивительные льдины, плавающие в море, и плакала. Она скучала по сыну. Она тосковала об умершем папе. Ей было очень жалко маму, оставшуюся одну. И ей было очень плохо здесь, на Острове, Острове ее мечты.
Она смотрела в голубую даль и думала о том, что их связало с любимым. Ольга и Ярослав были людьми совершенно разных миров, разного воспитания, можно сказать, разной Веры. С юности мечтавшие практически об одном — о жизни с любимым человеком в дебрях на краю света, они видели эту жизнь совершенно по разному. Ольга — в эмоциональном полете, Ярослав — в серьезной работе. Получалось, что за романтикой ситуации и чудесного места, где произошла эта встреча, они не смогли заметить глубокие противоречия…
…………………………………….
Ярослав, машинально копая поле под картошку или перекладывая печь, задавался похожими вопросами.
Как эти два совершенно разных человека, он и Ольга, могли столкнуться и полюбить друг друга? А полюбить ли? Было ли это любовью? Надо ли было стремиться совместить несовместимое? Ведь к этому выводу можно было прийти еще в «медовый месяц». Наверно, надо было пережить разлуку. И не терзать друг друга…
Как, ну как понять все с самого начала? Не попасть в западню? Западню своих собственных чувств. Сейчас по местам все расставила жизнь. Но сколько же боли это принесло обоим!
И ведь в такую западню он попадал, и не раз, да и не только он…
И Ярослав принял решение. Как всегда, его решение было твердо и нерушимо. Он понял, что не будет больше предпринимать никаких попыток оставить здесь Ольгу. Он не любит ее. Она не его женщина…
………………………………………
— Я уеду, — сказала Ольга Ярославу к концу июня. Все чувства застыли, замерли. Она не слышала слов, которые произносила, она им не верила. Она продолжала любить. Но она не могла здесь больше жить.
—Уезжай, — отрезал Яр, — если не можешь быть человеком. Мне нужна крепкая жена, хороший работник.
«Хороший работник… Хороший работник…» — стучало в голове у Ольги.

Первый вертолет

Рюкзак был собран.
В середине июля прилетел вертолёт. Не видя земли под ногами, Ольга взошла на борт. Она даже сказать ничего не могла. Она только смотрела на любимого. А тот даже не шелохнулся, чтобы обнять, поцеловать на прощание…
Вертолет взмыл над Островом. Но курс взял не сразу на Большую Землю. Он летел на один день на озеро Длинное, откуда Ярослав год назад вел Ольгу домой.
………………………………………………..
На второй день упал туман. Вертолет взлететь не мог. Природа как будто издевалась над Ольгой — она держала ее на Острове, не выпускала…
Шли дни. У людей уже не было еды. Ловили рыбу, варили ее и ели. И всё пытались понять, что же у Ольги с Ярославом произошло, почему она улетала.
— Ну как же ты улетаешь, если любишь?
— Улетаю…
А дни шли. Сердце Ольги не выдержало. Она попросила у руководителя группы спутниковый телефон и позвонила на станцию:
— Яр! Я не могу уехать! Я остаюсь! Приходи за мной!
— Хорошо. Когда смогу, тогда приду, — был совсем не радостный ответ.
Тем не менее, Ольга выгрузила свой рюкзак из вертолета.
И случилось чудо. Туман рассеялся. Вертолет взмыл в воздух. Ольга осталась одна на таком родном любимом Озере, на Острове своей мечты.
Она взяла рюкзак и отправилась в избушку к Егору. Она надеялась, что хозяин дома.
………………………………………………..
Дни ожидания были бесконечными. Наконец, Ольга увидела Ярослава. Шел дождь. Ярослав был мокрым и злым.
— Почему не улетела?
— Я люблю тебя!
— Ну ладно. Но станции мы с тобой поговорим серьезно.
И они отправились в путь.
То, что год назад было таким прекрасным и романтичным, сейчас превратилось в ад. Шел дождь, придавая трагичной ситуации еще более мрачный вид. Ярослав ругал Ольгу, что она медленно двигается. Далеко убегал от нее, как тогда, в походе. А медведей здесь было ничуть не меньше. Он с размаху бросал на землю рюкзак, к которому была привязана любимая гитара Ольги. А на отдых останавливался обязательно на таком расстоянии от ручья, чтобы Ольга сама сходила к воде напиться…
Как же Ольга ругала себя, что осталась. Ноги не шли. Ей хотелось домой, к сыну, к маме, к друзьям…
У костра не сидели.
И, видимо, поняв, что «перегнул палку», Ярослав обнял Ольгу, когда они легли спать.
— Что это?
Он поцеловал ее:
— Прости…
……………………………………
–– Ты зачем вернулась? — первый вопрос на станции.
— Я приехала ради тебя, но ты стал другим. Я не могу жить без тебя, но я и не могу жить с тобой таким…
Может, все-таки мы сможем что-то сделать, что-то изменить в нашей жизни? Пусть в нас много разного, но ведь и много близкого…
— Ты не умеешь принимать решения. Ты не знаешь слова «надо». Решила уезжать, так уезжай. Что ты дальше будешь делать?
………………………………………….
— Уеду! — теперь уже почти уверенно сказала Ольга.

Второй вертолет

Уже который день стоял густой туман. Вдруг Ярослав услышал звук мотора.
— Яхта!
И они с Ольгой бросились к морю. Но это была не яхта.
Сквозь сплошную облачность на косу приземлился вертолет. Это туристская группа, несмотря на огромный риск, ждать у моря погоды не желала.
— Возьмете? — подбежала Ольга.
— А Ярослав отпустит? — вертолетчик был тот же, что и в прошлый раз.
— Отпустит…
В одну минуту, уже давно собранный рюкзак, оказался в машине.
—Яр! Я люблю тебя! Все равно все должно быть хорошо! Мы найдем способ! По-другому быть не может!
И вертолет взмыл в воздух…
Облака сразу закрыли от Ольги и любимую фигуру, и станцию, и острова, и море…

Послесловие

До Москвы Ольга добралась. Она вошла в квартиру и легла. Шли дни, а она все лежала и лежала с открытыми глазами. Не спала и не ела. Большого труда друзьям стоило через несколько месяцев уговорить ее выйти на работу.
— Будешь занята делом — забудешь.
Но она не забывала. Она ходила, как зомби, ложилась, когда можно было лечь.
Поначалу она пыталась писать Ярославу письма. Письма о ее любви. И получала в ответ:
— Ты приняла решение. Я тебя не люблю.
Ольга не верила этому. Не верила, что такие яркие романтические чувства могут взять и растаять.
Она рвалась назад, на Остров. Она не видела себя в Москве. Сын к ней не вернулся. Ольга часто оставалась у мамы, и они сидели подолгу, обнявшись, и ничего кроме горя у них не было.
К середине года Ольга решила учить метеорологию. Она нашла книги. Она билась в них, вникала, учила. Ей с разных концов страны друзья везли эти учебники. Она нашла способ попасть летом на Остров. Только Ярославу она об этом не написала…
Наступила весна. А Ольга продолжала думать о Ярославе. Она любила. Или думала, что любит. Но это вязкое тяжелое чувство не отпускало душу, не давало увидеть, что мир вокруг остался прекрасным и зовущим.
Ольгу спасла подруга.
— Олька! Весна! Проснись! Что ты сидишь и страдаешь? Послушайся меня: в автобусе у друзей есть одно место. Бери велосипед, горные лыжи — и в Абхазию!
Ольга нехотя послушалась.
Солнце, свет, движение, яркая кавказская природа, веселые люди… они вернули Ольгу к жизни.
Она больше не хотела к Ярославу на Остров…
И к ней вернулся сын…

Струна порвалась…
Ее не склеить, ни связать…
И пеня спета…
Стихи прочитаны, и слова не сказать…
Ты улыбнулся…
Шагнула я к тебе в ответ…
Пора проснуться…
Любовь прошла…
Простыл и след…

Заключение. От автора.

Идут годы, и я много думаю над этой историей. Как вы поняли – главная героиня – я. Но не совсем, конечно, я многое домыслила. Но главное все же, это то, что пережила я.
И вот какие мысли мне приходят:
Во первых, такая странная мысль о расстоянии. Я ведь месяцами живу в домике. Не в таком, как описано в книге, но близко к тому. Я на месяцы ухожу в путешествия. Почему при этом я не страдаю? Ведь с Острова можно было уехать через полгода, то есть проводить полгода на Острове, полгода – близко с родными.
А вот оказалась какая интересная вещь: расстояние и степень доступности. Из домика я могу доехать до Москвы за семь часов, и такая возможность предоставляется два раза в день. Я там скучаю по родным, но я всегда могу к ним приехать, или уговорить их приехать ко мне.
В путешествии я где-то гораздо дальше. Мне надо сначала сколько-то дней идти до цивилизации, а потом ехать на машине, автобусе и т.д. до поезда или до самолета, потом ехать или лететь. У меня составлен маршрут и я не хочу с него сходить. Так что я не побегу быстрее, потому что очень соскучилась. И, да, в путешествиях я очень скачаю по родным.
А вот Остров. Можно выбраться два раза в год. И дальше добираться-добираться и добираться. Неделю, а то и полторы…
Вот и рождается дикое рвение туда, к родным…
Это проверено не только на мне…
В одной прекрасной книге «Мосты округа Медиссон» главный герой произносит такую фразу: «у меня были мечты, им не суждено было сбыться, но наверное, они зачем-то были». Вот и мне кажется, что моя мечта была не просто так. Не просто так я мечтала жить с любимым в дебрях. Если бы я не попала на Остров, то продолжала бы мечтать. А теперь я знаю, что это просто красивая мечта. Что не это мне нужно…
А еще я знаю людей, которые счастливы, живя в дебрях с любимыми. Мне кажется, что если люди уехали ото всех, построили себе дом – вдвоем, обзавелись немалым хозяйством – одни сорок коров чего стоят, родили пятерых детей – это любовь.
И еще у меня есть знакомые. Кочевники, которые всегда вместе, у которых тоже пятеро детей.
Кочевье было в 200 км от города, стоял мороз 40 градусов. Родив в городе дочурку, женщина сказала мне: «Конечно, поеду в тайгу. Через пару недель. Там же муж соскучился обо мне». Это тоже любовь. Та самая, о которой я мечтала. Но я бы так не смогла. Я просто радуюсь за них, и больше не мечтаю…
А вообще вопрос, что такое любовь, меня волнует уже много лет. Я не могу понять, что это такое. Я понимаю – в начале отношений возникает влюбленность: страсть, часто ложное первое впечатление, причем мужчины иногда специально подстраиваются под интересы женщины, а иногда одной зацепившей детали хватает для того, чтобы решить, что это любовь на всю жизнь. Или нам не нравится что-то в человеке, в которого мы влюбились. Но мы же считаем себя такими умными – мы же сможем эту черту в нем (в ней) изменить. Ох, как мы ошибаемся!
И получается, что люди очень быстро теряют чувство. Начинаются ссоры и они расходятся. Или живут. Мучаясь. Почему. Для детей. Некуда деться – квартира-то одна. Или просто по привычке. Где любовь? Что это такое? Я спрашиваю вас? Что такое любовь?
Помогите мне. Если у вас есть ответ на мой вопрос, напишите. В самом начале книги есть все мои координаты.
И вообще, если у Вас есть мысли, почему не сложилась любовь, описанная в книге, тоже напишите. Буду очень благодарна.
На Острове произносилось все время словосочетание «Тяжелый быт». По-моему, быт становится тяжелым именно от этих слов. Люди считают быт тяжелым – вот и мучаются.
Нет, бесспорно, в общежитии, в коммунальной квартире должно быть какое-то расписание по уборке мест общего пользования…
Но есть люди, которые не приемлют быта вообще – это творческие люди. Так освободите их от всяких графиков! Лучше они будут устраивать вам праздники – печь торты и пироги, гитара, песни. Ну разве это не заменит присутствие этого человека в графике, тем более при такой неяркой жизни!
Да оставьте такого человека в покое – пусть будет немытая посуда, нестиранное белье – он же это сделает, когда придет порыв творчества!
А холодильник в моем домике появился всего несколько лет назад – жили как-то без него, и воды так близко не было. И дрова валить надо, и пилить и колоть. И печь топить. И, приехав, в 30 градусов мороза, греть дом!
Одно мне очень трудно понять – как люди обходятся без света. Не знаю, как я это пережила бы. Я на станции все время оказывалась в светлое время…
А красота, если не мешать человеку наслаждаться, сделает свое дело, и всем будет хорошо!
Это не понять не творческим людям. А жаль…